Надежда Альфы - стр. 16
– Палата есть, но там давно никого не было. Из-за тебя одной вызывать весь персонал? Прости, но не в эти дни. Праздничная неделя, как ни как.
– Я эти дни поживу в рабочем кабинете центра, – после моего глубокого вздоха заговорил глава, – Весь дом в твоём распоряжении.
Примирительный и мягкий тон мужчины сделали своё дело. Негодование ушло на задний план и вроде как заработали мозги.
«И чего это строю из себя капризную барышню? Мужик реальную помощь предлагает. Шмоток вон накупил. Сама же в больничной палате взвою подобно волку. И то, что припёрлась незваная тоже не стоит забывать. Как и то, что, если этот обалденный экземпляр мужского пола захочет со мной интима, так моё тело только радо этому. Даже мозг в коем-то веке солидарен с ним. И главный его аргумент в том, что, чтобы ни было, через два дня меня здесь уже не будет и с экземпляром этим я больше не увижусь. Решено».
– Я не вправе гнать хозяина из дома, – говорю спокойно, но чуть недовольства в голосе всё же оставляю, – Сам решай, как поступить. Спасибо за кров, – киваю на дом, – За обновки, – кивок на Ленку, держащую пакеты. Тут не церемонясь и, очень громко огласил своё недовольство, не получивший положенного завтрака, желудок, поэтому продолжаю, – И раз уж на то пошло буду рада сказать спасибо за обед.
Ленка залилась краской ещё в момент урчания моего желудка. Опустив глаза, она пыталась что-то сказать, но не успела, так как я уже вновь восседала на мужских руках. Ещё мгновение и я уже за обеденным столом в просторной и довольно светлой кухне.
– Мясо будешь? – тут же, коротко оглядев меня, спросила, хлопотавшая в это время на кухне пожилая женщина.
Удивительно. Она даже и глазом не моргнула на появление постороннего за столом. Получив мой кивок, довольно улыбнулась и напевая, какую-то песенку продолжила колдовать над сковородой.
– Саша, – между куплетами, не оборачиваясь, кинула она, – У твоей гостьи руки немыты. Твои тоже. Елена, даже не думай уйти не поев.
Худенькая и низенькая старушка порхала по кухне подобно, вьющей гнёздышко птичке. Её лёгкие движения не вязались с глубокими морщинами лица. Глядя на неё, создавалось ощущение, что время сыграло с ней злую шутку. В таком возрасте, судя всё по тем же морщинам, обычно еле передвигаются, а не порхают или поют песни.
«Вот бы и мне в её возрасте чувствовать себя так же».
Как только все расселись, и последняя тарелка оказалась на столе начался мой персональный ад. Как же я всё-таки ошиблась в предположении о непохожести пожилой дамы с представителями её возраста. Эта хитрющая и ужасно дотошная старушка, что следователь сыпала вопросами, узнавая всё: от любимого цвета, до, кем были мои пра-пра.
Так обычно поступал мой дед. Маленькой мне ужасно нравились его допросы. А больше всего гримасы, что строили неподготовленные к его прямоте люди. Там было всё: от отвращения и испуга, до шока и удивления.
Как же я теперь сочувствую этим людям. Но и безумно рада их опыту, который в данный момент позволил мне с достоинством снести, казалось бы, безобидное любопытство милой старушки.
– Признайся, – обращаюсь к Алексу, прогуливаясь с ним в качестве экскурсии по дому, – Ты натравил на меня Екатерину Дмитриевну (так представилась старушка)? Всё испытываешь меня?
Ленка и старушка, скинув на меня мытьё посуды, ушли. Сказала бы даже, что сбежали. Глава охотно разделил со мной сею учесть, а после предоставил локоть для «прогулки». Общее дело постепенно помогло нам сгладить углы и перевести общение в разряд – нормально.