Над собой - стр. 11
В Молдавии их группу поселили в общежитии при заводе, где они проходили технологическую практику. Там-то, в общежитии, они и познакомились со студентами Севастопольского политехнического института.
Диана пела и играла на гитаре, она фактически и сдружила московских и севастопольских студентов. В итоге ребята из политеха и пригласили их компанию в тот студенческий лагерь на берегу Чёрного моря, обещая москвичам устроить отдых лучшим образом, причём абсолютно бесплатно, и слово своё сдержали. Только Владимир не посмел ослушаться родителей. Она так его просила, злилась на него, называла, маменькиным сынком. Для Дианы было неприемлемо, что он такой несамостоятельный. Она, наоборот, предпочитала быть свободной, как вольный ветер, а тут, понимаете ли, мямля рядом – так она его в сердцах обзывала (правда, только про себя) за отказ ехать с ней.
Теперь, спустя двадцать два года, он сидел рядом – такой уверенный мужчина, умевший быстро принимать решения, за которым она жила как за каменной стеной. Но в то время он был далёк от нынешнего себя.
Диана переживала прошлое, словно снова там оказалась. Столько лет минуло, а она помнила всё до мельчайших подробностей, как будто всё происходило на прошлой неделе.
Разругавшись тогда с Владимиром, она решила, что, пожалуй, расстанется с ним. Парней вокруг навалом. Не смог, понимаете ли, объясниться с родителями.
Раз ему лучше с мамой и папой, значит, так тому и быть. Злилась она в то время, не могла понять и изнывала от обиды: как это он вместо того, чтобы отправиться с ней, которой клялся в бесконечной любви, выбрал ехать с родителями? Вот Оле зуб удалили, меж тем она всё равно поехала с Дианой за компанию, когда Владимир, совершенно здоровый и непозволительно послушный сын, как она считала, взял и отказался.
В студенческом лагере Диану и Олю поселили в одном из деревянных домиков, походивших друг на друга, будто близнецы, располагавшихся вдоль берега моря. В домике стояли две кровати, у входа под невысоким потолком – палка, на которой висела шторка в цветочек, а за ней – полки, это было подобие шкафа. Напротив него стоял квадратный стол на металлических ножках с двумя стульями, и над ним – окно с маленьким подоконником. Тонкие жёлтые занавески с оранжевыми цветами в тон шторке «шкафа». Диана поразилась, насколько внутри домик походил на вагонное купе, только без верхних полок. Казалось, что вот-вот поезд тронется и послышится стук колёс.
Подруга взяла с собой анальгин, димедрол, ещё какие-то лекарства и первые дни их принимала, после чего в девять вечера ложилась спать. Диане пришлось вечерами ходить на дискотеку одной и гулять по лагерю, по берегу моря, коротая время.
Пока Диана предавалась воспоминаниям, Владимир поначалу наслаждался её молчанием. Вести машину без голоса жены было спокойно, и не надо было ни о чём думать. Супруга не то чтобы очень много говорила, и тем не менее в силу своей женской природы долго молчать не могла. Когда пошёл третий час, а Диана так и безмолвствовала, он слегка насторожился и не удержался, чтобы не поинтересоваться:
– Дорогая, ты вообще хорошо себя чувствуешь?
Она не ответила. Владимир повторил вопрос:
– Дианушка, как себя чувствуешь?
– А что?
– Нет, ну молчишь и молчишь. Я соскучился по твоему голосу.