Национальная идея России - стр. 4

Социальный конструктивизм имеет определенные ограничители: он не есть безграничная фантазия и выдуманная реальность. Известный ученый Б. Андерсон называет нации воображаемыми сообществами (imagined communities)[3], что совсем не означает выдуманные сообщества! Когда речь идет о сфере самосознания, о мире убеждений и ценностей, то здесь условиями и пределами возможностей для социального творчества являются существующая социальная реальность, наследованный акторами ментальный багаж, сложившиеся поведенческие нормы и стереотипы восприятия действительности, инновационные и традиционалистские взгляды, исходящие от разного толка активистов и проповедников.

Противостоящий конструктивизму подход называют примордиальным типом мышления. Это – течение общественной мысли, для которого главными в жизни являются не творчество, инновации и развитие, а опора на прошлую норму и вера в существование неких фундаментальных структур и предначертаний судьбы: от генов до божественных пророчеств. Примордиализм в чем-то схож с мессианизмом, будь это американская Manifest of Destiny (судьбоносное предначертание нести в мир демократию) или русская идея «третьего Рима» (мировое предназначение русского православия хранить основы христианства). В жизни конструктивизм и примордиализм как два взгляда на реальность и две философии познания пребывают зачастую в причудливых сочетаниях. Примечательно об идее и нациестроительстве высказались российские авторы в одной из книг по этой теме: «Прагматический проект нации апеллирует к примордиализму обыденного сознания масс, но реализует свой проект, следуя рецептам конструктивизма»[4].

С этим положением двойственности, (не)уживчивости двух подходов можно было бы и согласиться, если бы не одно существенное обстоятельство. На стороне примордиализма все чаще выступают не только поборники старых прописей по части «материалистического понимания реальности» и «законов всемирно-исторического развития», но и недавние обладатели купленных дипломов и научных степеней – продукты научно-образовательной атмосферы последних десятилетий. Именно от этой уже довольно многочисленной когорты псевдопрофессоров и самозванных академиков истекает мутный поток идей и заклинаний по поводу России, ее прошлого и будущего. От них исходят призывы выработать «собственные инструменты познания», осуществить «духовную репатриацию современного общества» и т. п.

Узкая компетенция и апломб глобальных суждений, неотойнбистская схоластика и махровая конспирология, изоляционистское мышление досаждают, как никогда, отечественному обществознанию. Последнее направление можно охарактеризовать как фундаментализм, который пребывает на подъеме не только в России, но и в других регионах мира, и он связан прежде всего с религиозными верованиями. Известный религиозный философ Мартин Марти писал, что фундаментализм апеллирует к «людям, неспособным вынести „случайное“, лишенное твердых опор и понятных ориентиров существование, и потому объединяющимся вокруг тех, кто готов предложить им абсолютное, всеобъемлющее, не ведающих сомнений и не признающее исключений мировоззрение». Фундаментализм – это идеология реактивная, реакционная, и этой идеологии «совершенно необходима некая сила, тенденция, некий враг, который мог бы восприниматься как потенциальная или уже вполне реальная угроза, разъединяющая и разрушающая все самое дорогое для данного сообщества». Так называемые фундаментальные ценности «непременно восходят к более ранней, чаще всего – изначальной, чистой и неиспорченной… стадии священной истории соответствующей группы». Эти ценности используются для того, чтобы обозначить границы, привлечь и объединить «своих» и оттолкнуть «чужих»