Начинающий блогер или месть бывшей жены - стр. 24
- Это как же к нам такого дяденьку замело?- классика советского кино выручает даже тогда, когда от растерянности не знаешь, что сказать. А виду подавать не хочешь.
- Людмила, не строй из себя дурочку, будто не понимаешь.
Вот как. Дурочка, значит. Ну, так для дурочки и повторить вопрос труда не составит.
- Представь себе, дурочка не понимает. Что надо?
- Хочу получить объяснения, по какой такой причине вчера пришел приказ о моем увольнении?
Вот это расклад!
- Может потому что ты работник так себе... Пойдем, Света, посидим в другом месте, - я не хотела устраивать сцен при ребенке, а именно к этому все и шло. Я встала, отодвинула стул.
- Никуда ты не пойдешь! - Шольц схватил меня за руку. Больно так схватил. Синяки точно останутся. Как-то раньше такого поведения за ним не замечала. Человек он, конечно, дерьмовый, но в кухонных боях замечен не был.
Повисла гробовая тишина. Света, тоже впервые видя своего отца в таком амплуа, зажала рот рукой. В ее глазах стояли слезы. Глаза же Виктории радостно сверкали.
- Руку отпусти, - спокойно проговорила я. Ни одной фальшивой ноты, только сталь в голосе.
Шольц руку отпустил, только сделал это с таким рывком, что я плюхнулась обратно на стул, больно при этом прикусив губу. В ушах зазвенело. Голова закружилась.
Света закричала и подскочила ко мне. Она приложила к моим губам салфетку, которая сразу же впитала выступившую кровь. На отца она смотрела неузнавающими испуганными глазами.
Я еще не успела прийти в себя, поэтому последующее показалось мне сюрреалистичным. Словно в замедленной съемке Шольц подлетел вверх, так же медленно опустился на пол, а потом направился в сторону выхода из ресторана... лежа. На буксире.
И что это было?
Даже в голове звенеть перестало от наплыва эмоций.
- ААА, - заорала Виктория, держась при этом за оба своих сердца.
- АААА, - мы со Светой подхватили сирену.
Вот бывают такие жизненные ситуации, к которым готовишься, и даже знаешь, как поведешь себя в том или ином случае. В моем воображении я с легкостью могла справиться с любой проблемой. А сейчас лишь диву давалась, какие мы голосистые. В смысле, мы со Светой в голосе, а Виктория еще и систая.
Наш общий хор прервал вошедший Максим. Он попросил у администратора полотенце. Что происходит? Рефери пошел выбрасывать белый флаг на ринг? Я старалась не представлять другой необходимости в материи.
- Макс….
- Все нормально, Людмила Константиновна. Все живы-здоровы. Не беспокойтесь. Сейчас Александр Дмитриевич подойдет.
Фух, немного отлегло. Света рядом тоже облегченно вздохнула. Она, ясное дело, переживала за родителя. Конечно, после сегодняшнего дня у нее появится много информации для размышлений, но отец, он и в Африке отец. Я переживала за Самородова. В его силе я не сомневалась, вот только как бы делов противозаконных не наделал.
Виктория, похоже, тоже немного пришла в себя. Отодвинула стул, собираясь встать.
- А с этой что будем делать? - спросила Света, сверкая на возможную мачеху недобрым взглядом.
Виктория шлепнулась обратно, приведя в движение выпирающую массу.
- Что ты, Света, человека пугаешь. Она же нам почти что родня.
- Людмила Константиновна, я неее, - видимо мои уши еще не отошли от нашего хора, поэтому вместо «неее» я четко слышала «меее».