Начать сначала 3. Летние каникулы - стр. 2

Кузнецов присоединился к одному из участковых, из группы сотрудников, которые тщетно проводили обход по баракам. На это у них ушло больше трёх часов. Но никто ничего, из жителей этих кварталов, чего-нибудь нужного не подсказал, как и не опознали словесный портрет. Роман решил зайти пообедать в столовую. Приличное заведение общепита имелось на улице Орджоникидзе, вот туда Кузнецов и направился. После обеда, а время уже подходило к двум часам дня, старший лейтенант вновь набрал номер телефона Егоровых. В этот раз трубку сняли.

– «Квартира Егоровых», – ответил молодой юношеский голос.

– «Вас беспокоят из районного отдела милиции, старший лейтенант Кузнецов. С кем я разговариваю, представьтесь?» – сразу заговорил о деле Роман.

– «Егоров Михаил. А что случилось?» – отозвался парень, но имя назвал.

– «Я недалеко от вашего дома, подойду минут через пять. Надо бы поговорить, но не по телефону, адрес знаю», – предложил Кузнецов.

– «Хорошо. Подходите, я дождусь», – ответили в трубке.

Ровно через пять минут старший лейтенант Кузнецов входил в подъезд дома, в котором жили Егоровы. Дверь открыл молодой парень. Достаточно высокого роста, точно не ниже старшего лейтенанта, спортивная фигура, короткая стрижка. Что кстати необычно для молодёжи, так как парни в середине 70-х годов носили длинные волосы. Парню могло быть лет шестнадцать, от силы семнадцать. Роман поздоровался, парень представился Михаилом Егоровым, чуть отшагнул в сторону пропуская старлея в квартиру. Они прошли на кухню. Здесь Кузнецов и выложил всё, что произошло с Екатериной Егоровой. Михаил чуть побледнел, но больше никак не прореагировал на сообщение, разве что глаза потемнели.

– Катю нашли? – спросил Михаил.

– Пока нет, но работа ведётся. Сегодня с утра там работают наши сотрудники, обходят все бараки, – ответил Кузнецов.

– Мы жили раньше в том квартале. В эту квартиру переехали недавно, в феврале этого года. Катю там все знают, как облупленную. Сомневаюсь, что это мог быть житель бараков. Своих там не трогают, а сестру знали все пацаны, в том числе мелкие хулиганы. А куда, товарищ старший лейтенант, её тащили? – спросил Михаил.

– От Ильича в сторону Победы или Стахановской. Почему и возникла версия, что её спрятали в бараках. О самом плохом пока не хочу думать, сам понимаешь о чём я говорю, – не стал скрывать правду Кузнецов.

Роман достал словесный портрет и показал Егорову. Михаил пару минут всматривался в рисунок, морщил лоб, пытаясь что-то вспомнить.

– Я кажется видел похожего человека, только у вас он на рисунке в очках, а я точно видел его без очков, – ответил Михаил.

Кузнецов достал второй рисунок, где словесный портрет был без очков. Михаил и этот рисунок рассматривал, не меньше минуты.

– Ещё в апреле, я встретил похожего типа. Он пришёл на репетицию, где Катя занималась со своим музыкальным коллективом. Вломился в помещение, но я тоже был там и выставил его за дверь. Мне не понравилось, как он смотрит на сестру, – начал рассказывать Михаил.

– А как он на неё смотрел? – задал наводящий вопрос старлей.

– Не знаю. Как больной фанат, какой-то взгляд сумасшедшего. Я его выставил за дверь. Он начал говорить какую-то чушь, про то, что он фотограф от газеты. Ему дали какое-то задание, фотографировать музыкантов. Я не поверил, но он предъявил удостоверение внештатного фотографа газеты «Вечерний Свердловск». Я даже имя его запомнил, Боратов Егор Иванович.