Набукко - стр. 27
– Я пытаюсь определить, из чего мы можем сделать веревки для нашего будущего плота.
Денис остановился.
– Так вы мне расскажете, что там видели?
– Что я там мог увидеть? Я чуть не утонул, а потом ты меня спасал.
– Мне кажется, вы мне не все говорите.
Дядя Саша отбросил поднос.
– Здесь должны быть деревья с такой корой, с них мы будем драть длинные куски этой… дратвы.
– Мне кажется, вы не все мне говорите.
– Брось, какое еще «не все»?
– Вы что-то там видели.
– Отстань, мне еще бешенства твоего воображения не хватало. Пошли-ка лучше, Дениска, на бережок.
– Зачем это? Сейчас стемнеет.
– Мы успеем добежать, срежем здесь, я тут уже проходил однажды.
– Зачем нам туда?
– Хотя бы помыться.
– Ручей.
– Холодный.
Товарищ инженер стал быстро спускаться вниз по аборигенской тропе.
– Как ты думаешь, они видели мое купание?
– Они нет, все были внизу. И внизу, и далеко. Может, тот, кто сидит там, за выступом, видел, – наводяще понизил голос Денис, прыгая по камням рядом с товарищем инженером.
– Я знаешь что сейчас подумал? Какой толк, если даже разожжем огонь на берегу днем. Кто его увидит, даже если будет проплывать мимо. Надо запалить пару костров ночью. В сто раз сильнее эффект. По ночам ведь суда ходят так же, как и днем. Тем более сейчас было цунами. Поиски не могут не вестись.
– Такое впечатление, дядя Саша, что после того, как вы заглянули за выступ, убраться с острова вам захотелось с новой силой.
Напарник и на этот заход не среагировал. Мысль его шла по своим тропинкам.
– Ручей, давай сполоснем нашу одежку, противно разить этой бражкой.
Раздевшись, дядя Саша полез в воду.
– Вы же говорили, что холодно!
– Это другой ручей, не холодный, и дно глинистое, а глинка нам как мыльце станет.
Денис стоял на берегу с комком своих рваных вонючих шаровар. Скорей всего, старику просто стыдно, ведь несомненное потерпел он фиаско со своим упорством и через свою невероятную, но ненужную цепкость.
– Это будет Глиняный ручей, согласен?
– Если хотите, отдадим его вам в пожизненное владение, дядя Саша.
– Как скажешь.
– И все земли за ручьем.
– Как скажешь.
Денис ждал, что напарник отнесется к предложению с бо льшим юмором.
– А я считал, что вы против частной собственности. Особенно на явления природы.
– А я думал, что у тебя есть чувство юмора.
Ах, все-таки.
– Просто у вас нет чувства моего юмора.
Дядя Саша рассмеялся: стало ли ему вдруг весело, или он хотел всего лишь доказать, что смешлив? Денис чувствовал нарастающую иррациональную неприязнь к старшему своему товарищу, хотелось его чем-то кольнуть. И жалко было шаровары, потраченные хоть и с гуманистической целью, но, судя по всему, зря.
– Если аборигосы видели ваше непрезентабельное барахтанье в этом дерьме со спиртом, это может пошатнуть наш авторитет и вы не сможете навязать этим ребятам свою волю. Не станут они рубить для вас деревья и сучить веревки.
– «Вашу»? Свою волю к моей ты присоединять не собираешься?
Дядя Саша, подрагивая, натягивал клетчатые свои шорты, потом взялся за майку, она плохо ползла по телу, комкалась, как происходящая меж партнерами беседа.
Продолжать в том же духе Денис не захотел, даже скорей побоялся. В его сухом жилистом товарище вдруг стала ощущаться несомненная окончательная твердость – он пойдет на разрыв. Денис ни в малейшей степени не был готов к такому развитию событий. И главное, знать бы, из-за чего. Чем питается плохо скрываемая решимость товарища инженера? Только стыдом корявого приключения в жертвенной яме?