На Южном Урале - стр. 10
– Ну, как, артист! Готов к репетиции? – спросил меня помощник режиссёра, когда в восемь утра вошёл ко мне в гримёрную. – Скоро девочка придёт. Мы попробуем главную сцену на пьедестале.
– Вообще-то готов. – ответил парню. – Но мне надо одеть военную форму и ордена. Надо время.
– Пока ваши униформисты приготовят пьедестал на манеже. Наши гримёры приведут вас в нужный вид. – ответил помощник режиссёра, направляясь к двери. Вы только не путайте места всех наград.
Едва только ушёл помощник режиссёра, как тут же ко мне в гримёрную вошли его люди. Меня тут же усалили за стол перед зеркалом. Разложили на столе косметику и принялись из меня лепить солдата времён отечественной войны с фашистами. Вообще-то гримёр работал как художник.
Можно сказать, что он был моим коллегой по работе на холсте, то, что делал красками на холсте, тоже самое гримёр делал на моём лице. Через пол часа в зеркале был совсем другой человек.
– Всё! Моя работа закончена. – сказал гримёр, разглядывая свою работу в зеркале. – Надеюсь, что вы умеете убирать грим со своего лица. Думаю, что в цирке артисты могут пользоваться гримом.
– С чужим лицом меня жена домой не пустит. – разглядывая работу гримёра, пошутил. – Хотя, на лево сходить можно с этим лицом. Надеюсь, что никто из ваших не сдаёт эту личность моей жене.
Гримёр ничего не сказал на мою шутку. Видимо у него было много работы к сегодняшней репетиции.
Василий Петрович, так звали гримёра, быстро собрал свой инструмент и вместе со своими ассистентками ушёл за дверь моей примерной. Мне осталось только одеться в солдатскую форму.
Хорошо, что после вчерашней репетиции ни стал снимать награды с гимнастёрки, которую повесил в шкафу под шинель. Кирзовые сапоги стояли рядом со шкафом. Шапка на верхней полке.
– Молодец! Быстро собрался. – приветствовал меня, помощник режиссёра, когда вышел на манеж цирка. – Видимо в строевых войсках служил, где форма и строевая подготовка на первом месте.
– Служил в советской армии художником в штабе дивизии. – как солдат, отрапортовал. – Там у нас дисциплина была строже, чем в строевых войсках. Сорок пять секунд на подъём и в строй…
– Похвально! – сказал Василий Петрович, подошедший к пьедесталу с белокурой девочкой на руках. – Выходит мы с тобой коллеги. Мне тоже довелось служить в советской армии художником.
– Воспоминания после репетиции! – скомандовал Степан Михайлович, помощник режиссёра.
Пьедестал собраний из досок и обшитый манерой был настолько высокий, что мне понадобился стульчик, чтобы забраться на вершину пьедестала. Данное сооружение шаталось и готово было развалиться в любой момент. Видимо цирковой столяр был пьян, рас соорудил такой пьедестал?!
– На таком пьедестале невозможно стоять. – возмутился, спрыгивая с площадки на манеж. – Представляете, что будет, если герой войны рухнет с девочкой на руках к ногам зрителей цирка.
– Репетиция отменяется! – скомандовал помощник режиссёра. – Репетировать будем вечером. Когда долбаный столяр соорудить новый пьедестал, готовый к репетиции и к работе на манеже цирка.
– Степан Михайлович! Так у нас завтра грима не хватит на работу. – с удивлением, заявил гримёр.
– Репетиции отменять не надо. – вступился в защиту гримёра. – Репетировать будем на тигровой тумбе. Надеюсь укротитель позволит нам использовать тумбу. Пьедестал сегодня сделаю сам.