На выручку юному Гасси. Этот неподражаемый Дживс. Вперед, Дживс! Посоветуйтесь с Дживсом - стр. 49

– Что за дурацкая страна! – сказал Сирил.

– Ну, знаете ли, не знаю… вы просто не знаете! – сказал я.

– Мы стараемся, – сказал Джордж.

– Старина Джордж – американец, – пояснил я. – Пишет пьесы, и все такое – ну, вы понимаете.

– Конечно, не я эту страну выдумал, – сказал Джордж. – Это все Колумб. Но готов выслушать любые разумные предложения по ее усовершенствованию и довести до сведения соответствующих официальных лиц.

– Хорошо, скажите, отчего полицейские в Нью-Йорке не одеваются как положено?

Джордж осмотрел издали жующего полицейского.

– По-моему, все на месте.

– Я имел в виду, почему они не носят каску, как в Лондоне? Они же у вас одеты как почтальоны. Так нечестно. Сбивает с толку. Я мирно стою посреди мостовой, гляжу по сторонам, а тут подходит парень, по виду почтальон, и тычет меня в бок дубинкой. С какой стати я должен терпеть такое от почтальона? Стоило тащиться за три тысячи миль, чтобы почтальоны тыкали в тебя дубинкой!

– Протест принят, – сказал Джордж. – И что же вы сделали?

– Разумеется, пихнул его как следует! У меня ужасно вспыльчивый нрав. Все Бассингтон-Бассингтоны отличаются вспыльчивым нравом. В ответ он подбил мне глаз, приволок сюда и запер за решетку.

– Сейчас я все улажу, сынок, – сказал я, извлек из кармана бумажник и отправился на переговоры, оставив Сирила беседовать с Джорджем. Не стану отрицать, я был не на шутку встревожен, меня томили самые мрачные предчувствия. Пока этот фрукт околачивается в Нью-Йорке, я отвечаю за него головой, а у меня сложилось впечатление, что ни один разумный человек не согласился бы нести за него ответственность дольше пяти минут.

В тот вечер, вернувшись домой и выпив заключительную порцию виски, принесенную Дживсом на сон грядущий, я задумался о Сириле. Я не мог отделаться от предчувствия, что его первый визит в Америку грозит нам всем суровыми испытаниями. Я еще раз перечитал письмо тети Агаты. Не было никакого сомнения: по какой-то причине она покровительствует этому охламону и считает, что единственное мое предназначение на этом свете – грудью заслонять его от любых опасностей и невзгод во время пребывания на борту. Хорошо еще, что Сирил проникся к Джорджу Каффину, старина Джордж – парень благоразумный и осмотрительный. После того как я вызволил страдальца из темницы, Сирил и Джордж отправились на дневную репетицию «Спроси у папы», оживленно болтая на ходу, словно братья после долгой разлуки. Мне кажется, они даже договорились поужинать вместе. Пока за ним присматривает Джордж, я мог быть спокоен.

Мои размышления прервал Дживс, который принес мне телеграмму. Точнее, даже не телеграмму, а каблограмму, потому что она пришла из Англии от тети Агаты, и вот что в ней говорилось:

«Приходил ли к тебе Сирил Бассингтон-Бассингтон? Ни в коем случае не подпускай его близко к театру. Жизненно важно. Подробности письмом».

Я несколько раз перечитал текст.

– Все это очень странно, Дживс.

– Да, сэр.

– Странно и явно не к добру.

– Будут еще какие-нибудь распоряжения на сегодня, сэр?

Конечно, если он решил держать официальный тон, тут уж ничего не поделаешь. А я-то собирался показать ему телеграмму и попросить совета. Что ж, если он затаил такую смертельную обиду из-за лиловых носков, железный принцип Вустеров – noblesse oblige