На все руки доктор - стр. 8
— Нож или ножницы, — скомандовала я, и через несколько секунд кто-то опустил мне на ладонь перочинный ножичек.
— Это твой брат. Младший, — шепнула Кокордия мне на ухо.
Внутри что-то екнуло. То ли тело Олетты отреагировало на близость родного человека, то ли это моя реакция? Сейчас не важно.
Ножиком я распорола рукав, и в этот миг раздался девичий крик:
— Пустите меня к нему! Он жив?
Растолкав обитателей замка, к нам подбежала девица, блондинка, и рухнула рядом на колени.
«Только ее здесь, конечно же, не хватало».
Она потянулась тонкими пальцами к щеке Костадина и погладила ее:
— Братик, ты меня слышишь?
Понятно, еще одна новая родственница. Тоже дитя совсем.
— Так, не лезьте под руку, — процедила я, обнажая травмированное предплечье. — И нечего плакать, он не умирает.
— А ты что вообще делаешь? — Кокордия подозрительно нахмурилась, гипнотизируя меня взглядом.
Как раз двое мужчин притащили носилки и мне пришлось отойти, чтобы позволить им бережно погрузить на них Костадина.
— Хочу ему помочь.
Стылый ветер пробрал до костей, и только сейчас я поняла, что не оделась толком.
Графиня схватила меня за локоть.
— Ты давай не дури, скоро лекарь прибудет, он занимается травмами. На тебя и так все пялятся, а след этого наглеца Савада еще не остыл, глядишь, вернется, — с тихой злостью прошептала она, а потом обратилась к мужикам, что держали носилки: — Доставьте моего внука в малый зал, только аккуратней!
Моя «сестренка» шагала рядом с носилками, тихо всхлипывая. Мы с Кокордией шли позади и перешептывались.
— Да когда этот лекарь придет? Сомневаюсь я, что он сделает все как надо.
Мне думалось, что медицина в этом мире совсем не развита. Смотрю вокруг — такое чувство, что на дворе конец восемнадцатого — начало девятнадцатого века. Не глухое Средневековье, но и не прогрессивный технический мир.
— А ты хочешь его вылечить? — цепкие пальцы впились мне в запястье.
Ну и хватка у этой бабули. Того и гляди синяки останутся.
Мой взгляд был красноречивее всех слов, но Кокордия чего-то испугалась.
— Не вздумай, ты его погубишь.
— Что за глупости? Я врач.
— Ты не знаешь ничего об Олетте. Она не сможет исцелить Костадина.
— Я не она, — я раздраженно шикнула. Тем временем наша небольшая процессия поднялась по лестнице и прошла в двери зала. — Опустите носилки на стол, пожалуйста. Да-да, вон туда. Только умоляю, осторожней!
Мужики, заросшие и бородатые, как медведи, сгрузили ценную ношу на длинный деревянный стол у окна. А вот Кокордия словно онемела, смотрела на меня во все глаза, кожа на морщинистых щеках пошла розовыми пятнами.
— Лучше не приближайся к нему, не надо, — а потом бросила командным тоном: — Вы двое, оставьте нас! Дафина, глупая ты девчонка, беги зверобою запарь. Толку и то больше будет.
— Слушаюсь, бабушка, — пискнула она и потерла раскрасневшийся нос. На меня девица смотреть боялась, словно я была прокаженной.
Когда в зале остались лишь мы с Кокордией и бессознательный Костадин, бабуля засыпала меня вопросами:
— Как ты вышла из спальни? Кто тебя выпустил?
— Какая разница? Я разозлилась, когда этот шкаф двухметровый огрел парня булавой. Что у вас за соседи тут? Вандалы? А теперь, дорогая Кокордия, перестань говорить ерунду и дай мне осмотреть больного. Там явный перелом.
Я склонилась над Костадином, но вредная старуха дернула меня за локоть.