На волне шока - стр. 32
Не в силах отвести взгляд, Никки заметил рядом с ущербным телом механизм, напоминающий медленно качающие воздух меха, и ведущие от него к горлу девочки трубки.
– Даже если она долго не протянет, все равно станет большой вехой, – продолжал Бош. – Имя Миранда означает «достойная удивления». – Доктор осклабился. – Это мы ее сотворили! То есть соединили гаметы в заданных условиях, выбрали и вставили в нужные места нужные гены в процессе скрещивания, вырастили плод в искусственной матке – да, мы воистину ее творцы! И попутно извлекли много полезных уроков. В следующий раз нам не придется полагаться на всякие технические прибамбасы, результат будет жить своей жизнью без них.
– Перейдем к делу, – махнул рукой Бош. – Уверен, ты не против, если она послушает. Она, конечно, не поймет, о чем мы говорим, но, как я уже сказал, пусть привыкает к мысли, что окружающий мир населяет куда больше людей, чем три-четыре ухаживающих за ней смотрителя. Компьютер указывает, что тебе нужен ликбез по…
Никки машинально назвал причину посещения, Бош с готовностью перечислил десяток свежих научных работ в нужной области. Юноша едва слушал. Покинув кабинет, он скорее доплелся, чем дошел до своей комнаты.
Не в силах заснуть, ночью он задался вопросом, которого не было в учебных программах, и в муках сам нашел ответ.
Он отдавал себе отчет, что не все отреагировали бы на увиденное, как он. Большинство друзей пришли бы в восторг, разделяя радость Боша, разглядывали бы Миранду с интересом, а не смятением, задали бы кучу дельных вопросов и похвалили бы создавшую ее команду.
Вот только до достижения двенадцатилетнего возраста Никки Хафлингер полжизни, шесть главных лет становления личности, прожил вовсе не как личность, а в роли мебели, вынужденной мириться со своей участью.
Он как будто наткнулся на задачку в случайно вытянутом экзаменационном билете – принципы обучения в Пареломе требовали от ученика находить правильное решение даже в неожиданной ситуации. Никки буквально увидел экзаменационный билет мысленным взором. Вопрос был отпечатан на светло-желтой бумаге, которую использовали для ответов из области нравственного анализа, в отличие от зеленой, зарезервированной для ответов на вопросы о государственном управлении и политике, розовой для социальных прогнозов и прочих.
Он даже смог легко представить себе шрифт, которым был отпечатан вопрос:
Проведите грань между (а) выплавкой из руды металла, который в других обстоятельствах мог бы превратиться в орудие труда, для производства оружия и (б) модификацией – для получения орудия труда – зародышевой плазмы, которая могла бы превратиться в человека. Впишите ответ поверх черной жирной черты.
И сам ответ, кошмарный и омерзительный, сводящийся к простой фразе:
Разницы нет. И то, и другое одинаково нечестиво.
Он отказывался поверить в этот вывод. Если принять его как должное, то следовало отказаться от всего, что придавало ценность короткой жизни Никки. Парелом стал для него семейным очагом в большей степени, чем он мог вообразить.
И все же Никки чувствовал себя оскорбленным до мозга костей.
Я-то думал, что приехал сюда, чтобы достигнуть максимального совершенства. Прав ли я был, теперь трудно сказать. А что, если меня попросту хотят превратить в полезного исполнителя?