На вашем месте. Веселящий газ. Летняя блажь - стр. 61

– Джун.

– Вот-вот. Теперь припоминаю. Моя невеста работает пресс-секретарем как раз у этой самой Эйприл Джун, вот она-то меня и привела.

Давно уже гадая, как перейти к деликатным темам, я тут же ухватился за представившийся повод.

– Я как раз хотел с тобой об этом поговорить…

– О чем?

– О твоей помолвке.

Говорил я несколько сухо, с отчетливой главосемейной ноткой, побуждаемый уколами старушки-совести, которая вдруг решила напомнить о себе. Надежды, возлагавшиеся на меня Плимсоллом и тетушкой Кларой, пока никак не оправдывались. Посланный, чтобы вернуть на путь истинный этого оболтуса, я за целую неделю палец о палец не ударил. Как сошел с поезда в Лос-Анджелесе, так ни разу и не вспомнил о поручении. Вот что может сделать с человеком любовь.

Эгги напряженно обдумывал мои слова.

– О помолвке? – переспросил он.

– Да.

– О моей помолвке?

– О твоей.

– А что с ней?

– Вот именно, что с ней?

– Я – счастливейший из смертных.

– В отличие от тетушки Клары, – сухо заметил я.

– Какой тетушки Клары?

– Твоей матери.

– Ах, мамаша! Как же, помню. Выпьем за нее!

– Нет.

– Ну, как хочешь. Хотя это не слишком вежливо. Так что там с ней стряслось? Почему она не счастливейший из смертных?

– Потому что совсем извелась из-за тебя.

– Боже правый, с какой стати? Со мной все в порядке.

– Ни черта не в порядке! Стыдись, Эгремонт! Удрал в Голливуд и качаешь в себя всякую дрянь, как насос…

– Меньше пафоса, старина! – слабо запротестовал он. Не в бровь, а в глаз. Я и правда несколько переборщил.

Однако мне казалось, что возвышенный стиль был здесь как раз к месту. Нет ничего лучше старого доброго викторианства, если хочешь кого-нибудь от души пропесочить.

– Говорю как могу. На тебя тошно смотреть!

Лицо Эгги исказилось болезненной гримасой.

– И это говорит Реджинальд Хавершот? – укоризненно начал он. – Мой кузен Реджинальд, который в позапрошлый Новый год в компании со мной и Стинкером Помроем расколотил двадцать три бокала в Европейском кафе и был вышвырнут оттуда со скандалом и дракой…

Я остановил его спокойным жестом. Истинная любовь настолько очистила меня, что воспоминания о былых подвигах вызывали лишь отвращение.

– Не будем об этом, сейчас меня интересуют твои дела. Ты давно помолвлен?

– Довольно-таки.

– Значит, собираешься жениться?

– Да, мой друг, именно так.

Я затруднился сразу что-либо ответить. Старый Плимсолл велел мне употребить все свое влияние, но где его взять? У Эгремонта собственных денег больше чем достаточно. Пригрози я, что оставлю его без единого шиллинга, он лишь попросит показать ему этот шиллинг, пожмет плечами и пойдет своей дорогой.

– Ну что ж, если собираешься, – сказал я, – то, по крайней мере, бросил бы пить…

Эгги покачал головой.

– Ты не понимаешь, старина. Я не могу. У меня есть подозрение, что эта девушка решилась на помолвку в надежде меня исправить. Представляешь, как глупо она себя почувствует, если я вдруг возьму и исправлюсь сам, без ее помощи! Это совсем собьет ее с толку. Чего доброго, совсем потеряет интерес и бросит меня. Тут не все так просто, знаешь ли. Мне представляется самой надежной и здравой политикой поддерживать разумную степень опьянения до самого венчания, а потом, в течение медового месяца, постепенно снижать градус.

Теория казалась не хуже всякой другой, однако у меня не было времени в нее вникать.