На вашем месте. Веселящий газ. Летняя блажь - стр. 41

– А, это вы, любезный Прайс?

– Доброе утро, милорд, – почтительно заметил Тони.

– Чего пришли?

– Сэр Герберт позвал, на совещание, – объяснил гость. – Мы с Полли приехали в машине.

– Как Полли?

– Очень хорошо. Через неделю поженимся.

Сид удивился.

– Эт как? А вообще, ничего девица. Поможет в салоне.

– Какая идиллия! – сказал Тони, – Муж занимается клиентом, жена – клиенткой… Но нет! Сразу после свадьбы мы едем в Кению. Займемся кофе, знаете…

Сид снова удивился.

– Э! А салон?!

– Продаю.

– Что-о?! – испугался Сид. – То есть ка-ак?

– Так. Его хочет купить некий Пупэн.

– Это салон – итальяшке?!

– Он швейцарец.

Сид стал из желтого густо-розовым. Глаза его сердито сверкнули.

– Да хоть дикарь! – еле выговорил он. – Салон продать, это ж надо… Шесть поколений, шесть поколений, и все Прайсы! А вы слыхали, что Роланд Хилл [19], этот самый, с маркой, к нам захаживал? Теккерей [20] нам должен два пенса, стриг бакенбарды. Да мы брили самого доктора Криппена! [21]

Тони пожал плечами.

– Ничего не поделаешь, – сказал он. – Мне нужны деньги. Корыстный век.

Сид, приподнявшийся было, снова сел в кресло.

– Ладно, – мрачно произнес он. – Не мое дело.

– Вот именно. Простите, мне надо посмотреть, как там Полли. Может, ее белки покусали. Передайте, пожалуйста, что я в саду.

– Кому это?

– Сэру Герберту с шайкой.

– Да? – Сид горестно фыркнул. – А чего они собираются? Какие такие совещания?

– Понятия не имею. А как он сейчас с вами, строг?

– Да ну его, гада! – с чувством сказал Сид. – Совсем довел.

– Что ж, надо человеку развлечься, – заметил Тони. – Скоро увидимся.

Он исчез в освещенном солнцем саду, а Сид вернулся к газете. Однако скачки утратили свою прелесть, и он закрыл глаза, нахмурив лоб. Сколько себя ни убеждай, сколько ни думай, тяжело, когда фамильный салон переходит в чужие руки. Он помнил этот салон столько же, сколько себя. Можно сказать, тот был для него святилищем. Как он играл там в три года!.. Какой поднялся шум, когда в шесть он разбил бутылку лосьона!.. А как он брил в первый раз! И что же? Там воцарится швейцарец. Сид не знал Омара Хайяма [22], иначе его поразили бы строки о льве и ящерице. Очень уж похоже. Казалось бы, что ему Прайсы? И все-таки…

Тяжело вздохнув, он увидел массивную фигуру Слингсби. Он не слышал, как тот вошел. К тому же, как все люди, он не любил, чтобы на него смотрели, когда он этого не знает.

– Чего надо, старый кот? – спросил он, немного багровея.

– Зашел посмотреть, свободна ли комната, – холодно ответил дворецкий.

– Да? – Сид попытался читать. С ними – только так. Облить презрением. Но тут он припомнил, что кое о чем спросить надо.

– Кто это там приехал, похож на рыбу?

Слингсби посмотрел еще холоднее, словно негодующая лягушка.

– Такое описание мне ничего не говорит, – сухо ответил он. – Недавно прибыл мистер Уэзерби, наш семейный поверенный.

– На совещание, да? Не иначе, дует мое вино! – Сид неприязненно засмеялся и сменил тему. – На скачках погорел, морда?

Слингсби не собирался говорить о скачках с кем попало. Однако Сид продолжал:

– Поставь-ка на Швейцарского Сыра. Верное дело.

Дворецкий раздулся от обиды.

– Я в подсказках не нуждаюсь.

– Может, бросил играть? – предположил Сид. – Эт хорошо, а то выгоню. Что ж это, честное слово, слуги на скачках играют! Так и ложки сопрут.