На уроках Джеки Чана - стр. 5
Эрик бы с радостью разделил дорогу с отцом, так как им было по пути, но тот отправился в Центр с рассветом – пришлось пропустить семейный завтрак из-за срочного вызова. Накануне вечером они всей семьёй ходили в центр города, и Эрик понял, что в Умополисе невозможно заблудиться, потому что все дороги, как говорил отец, вели в Рим.
Предвкушение первой встречи с одноклассниками вызывало у парня бурную фантазию: вдруг, там одни умники собрались или они уже образовали своё маленькое сообщество и больше никого в него не впускают? Какие они – дети учёных? Лично себя Эрик не воспринимал особенным, даже считал в некоторых вопросах глупым – он не понимал, что это естественные мысли обычного человека, который всегда в чём-то да сомневается. Ему казалось, что его семья – исключение из правил, и дети гениев, как правило, заносчивые воображалы.
Пока Эрик пытался предсказать знакомство с классом, к нему незаметно подошла девочка на две головы выше него.
– Привет. Ты, наверное, новенький? Давно приехал?
Услышав за спиной голос, он повернулся и тут же невольно задрал голову.
Конопатые щечки высокой незнакомки растягивались в улыбке, а кучерявые волосы, похожие на лучики солнца, так и прыгали при каждом её шаге. Эрик заметил, что у неё когда-то была заячья губа – об этом говорили не до конца прикрытые верхние зубы. Он не понаслышке знал об этой патологии – у его троюродной сестры было так же.
– Две недели назад, – выпалил Эрик, с опозданием добавив: – Привет.
– А почему я тебя не видела на футбольном поле с остальными ребятами? – Удивилась она. Будто, по её мнению, мальчики только и делают, что гоняют мяч днями напролёт.
– Да я как-то… – Эрик и сам не понял, почему смутился.
– Не умеешь? – незнакомка по-своему трактовала ответ. – Я тоже. Кстати, я – Маша, – словно подтверждая, она подпрыгнула и, приземлившись, спросила: – А тебя как зовут?
– Эрик, – спокойно ответил он, подметив, что девушка и правда похожа на зайчонка.
– А ты приехал с мамой или папой? Или у тебя оба родителя учёные?
– Учёный только отец. – Эрику не понравилась постановка вопроса и то, что Маша принялась расспрашивать его о семье. Он никогда никому не рассказывал о тех, кто его вырастил и воспитал, потому что считал это личным.
– Ты чего? – от внимания девушки не ускользнула изменившаяся интонация Эрика. – Извини, если я что-то не так сказала.
– Да нет, ничего, – немного успокоился он. – Просто ты так спросила, словно если кто-то из родителей не учёный, то он – не в счёт. А я считаю их равными, даже если бы один был президентом, а другой – уборщицей или уборщиком.
– Я даже не подумала, – Маша покраснела, и её улыбка погасла. – И правда, это прозвучало как-то… двусмысленно. Глупо.
– Да говорю же, ничего страшного.
Увлёкшись разговором, они даже не заметили, как подошли к школе.
– А ты в какой класс перешел?
– В девятый.
– Правда? Я думала, ты младше. Сколько тебе лет?
Вот так всегда: стоило Эрику назвать свой возраст, как люди начинали не то, что удивляться – вообще не верили, что такой щупленький коротыш уже в школу ходит. Но Маша не высмеивала, что было даже непривычно. В её голосе был только интерес.
– Четырнадцать. А тебе? – Эрик слышал, что у женщин неприлично спрашивать о возрасте. Но Маша ведь ещё не женщина, а девочка. Значит, на неё этот плохой тон не распространялся.