На свои круги - стр. 2
– Меня? – переспросил, дрогнув чёрными бровями.
– А почему бы и нет? Вы – мой единственный родственник, брат моей матери. Кого, как не вас, оставить мне в наследники?
– Таким не шутят, мальчик мой. Это серьёзное заявление.
– А я и не шучу.
– Ты – граф, у тебя титул и земли, всё это ты получил от отца, по его линии. Я не могу наследовать это всё, потому что принадлежу другой линии, баронской. Мой отец был барон, мать твоя была баронесса, и я – барон. Я не могу просто по твоему желанию сделаться вдруг графом Гавард.
– Если по линии отца родственников нет, то наследником может быть кто-то по линии матери, разве не так?
– Конечно же, так, но… – Барон улыбнулся, опуская взгляд на угол стола.
– Просто надо обратиться к нотариусу и составить завещание, и всё станет понятно. Вы, как единственный из живых моих родственников, станете наследником моих земель и титула. Вы же согласитесь?
Барон, улыбаясь только половиной губ, смотрел в лицо своему племяннику, потом ответил:
– Король имеет право оспорить любое завещание.
– Ну и что? Пусть оспаривает! Это его право! Пусть, что хочет, то и делает, а я к тому времени буду готовиться к военным походам. – Улыбался, как начищенный сребреник, найдя по-своему хороший выход.
Барон усмехнулся. Как, оказывается, бывает мало надо для счастья в таком вот возрасте. Первая подстреленная дичь, первый поцелуй украдкой, перспектива первого военного похода. Да. Как давно всё это было. Неужели и у самого были такие же безумные глаза?
– Эрвин, дорогой, что тебя так манит вырваться из дома? Зачем тебе это? Знаешь, кого ты мне напоминаешь? Мальчишку, который ждёт – не дождётся, когда же у него начнёт расти борода. А потом всю жизнь об этом жалеешь и вспоминаешь то время, когда не надо было бриться.
– Это другое, дядя Вольф.
– Совсем нет. Когда ты вынужден будешь всю свою жизнь мотаться по походам, спать в палатках, выполнять всякие поручения короля, ты поймёшь, какое было время, когда ты был сам себе господин, просыпался в своей постели и в своём доме. Помяни моё слово, всё будет так, вот увидишь.
– Может быть.
– Нет никакой романтики, поверь мне. А если король ещё и заметит тебя, ты вообще не будешь появляться в своих землях месяцами, и, если у тебя будет жена, она будет забывать черты твоего лица, а дети будут бояться тебя, как чужого.
Молодой граф Гавард рассмеялся словам своего родственника.
– Зря смеёшься, всё так и будет. Так что, друг мой Эрвин, сидел бы ты дома, пока есть возможность, наслаждался бы юностью, выбирал бы себе невесту, охотился, ездил бы в гости. Не торопись ты становиться взрослым, уж поверь моему слову.
– Но вы же не откажете мне, если я пошлю в монастырь святого Антония за нотариусом?
Барон вздохнул, поднимаясь на ноги, прошептал:
– Своей упёртостью ты напоминаешь мне моего отца, твоего деда, вот уж точно. Куда от тебя денешься?
Молодой граф улыбался, следя глазами за своим дядей, конечно же, он не откажет, кто не хочет быть наследником таких завидных земель, как Гавард?
– Ты проводишь меня? Что-то я устал с дороги…
– Конечно.
Юный граф проводил своего дядю, но барон Вольф долго ещё не ложился, беседуя со своим советником бароном Лурром, рассказывал ему о планах своего родственника. А граф Гавард всё же поступил так, как решил. Через несколько дней, когда барон покидал замок племянника, граф Эрвин уже известил монаха-нотариуса в монастыре святого Антония о своём решении, и завещание уже составлялось.