На стороне бога - стр. 13

Алтынбай уселся на диване, доставая газету. Он явно не собирался присоединяться к играющим. Усманов легко поднялся. Несмотря на свой возраст, он сохранил подвижность. Взяв нарды, он кивнул Олегу Шараю, приглашая его следовать за ним.

– Пойдем в бильярдную? – спросил Шарай.

– Хорошо, – согласился Усманов.

Они вышли в соседнюю комнату. Четверо игроков в карты расселись вокруг большого стола.

– Может, женщины приготовят нам пока ужин? – спросил Мамука, глядя на свою супругу.

– Хорошо, – кивнула Нани. – Людмила, идем вместе со мной.

– А ваши подруги все еще в спальне? – спросил Мамука, обращаясь к Погорельскому.

– Бабья истерика, – пробормотал тот, нахмурившись, и достал свою трубку, – но если хотите, я попрошу Сергея их позвать.

– Да, – кивнул Мамука. – Боюсь, что нашим женщинам это будет сложно – приготовить одним ужин на столько человек.

– Не думаю, что наши актрисы умеют готовить ужин, – пробормотал Погорельский. – Впрочем, можно попробовать. Сережа, поднимись наверх и предложи нашим девочкам помочь женщинам.

– Вы думаете, Толдина будет готовить? – с сомнением в голосе спросил Буянов.

– Не знаю, – раздраженно ответил режиссер.

Буянов вздохнул и вышел из-за стола, чтобы пройти к лестнице и подняться наверх. Дронго проводил его взглядом. Он сидел на диване рядом с молчавшим все время Алтынбаем Нуралиевым. Тот равнодушно смотрел на экран телевизора, словно его ничто не интересовало. Из соседней комнаты слышался стук падающих игральных костей. В нардах их называли «зарями». Удары по доске слышались через каждые несколько секунд, очевидно, игроки были очень увлечены.

Буянов вернулся через минуту. Он подошел к столу и сел напротив Мамуки.

– Она обещала помочь, – коротко сообщил он режиссеру.

– Да? – удивился Погорельский. – Я не ожидал от нее такой прыти. На съемках она постоянно проявляет свой характер. А как Катя?

– Ей плохо. Она лежит на кровати – кажется, заснула.

– Слава Богу! В таком возрасте истерики обычное дело. Говорят, что у женщины тридцать лет – самый критический возраст. А ей, кажется, двадцать восемь. Может, из-за того, что она до сих пор не вышла замуж?

– Не знаю. – Буянову был явно неприятен этот разговор.

Алтынбай поднялся. Ему было скучно смотреть на мелькавшие звездолеты. Свою газету он, очевидно, уже прочел. Ни слова не говоря, он пошел к лестнице.

– Куда вы идете? – спросил Мамука, сдавая карты.

– К себе, – ответил Алтынбай. У него был низкий голос.

– В вашей спальне лежит повар, – пояснил Мамука. – Мы пронесли его в первую комнату, которая была справа от лестницы. Мехти сказал нам, что это ваша.

– Ничего, – успокоил Алтынбай, – рядом комната Олега. Я полежу там. Рахман-ака отдал свою спальню актерам. Ничего страшного. Я только заберу свою книгу.

Дронго удивленно поднял бровь. Интересно, какую именно книгу читает этот малоразговорчивый человек, похожий на борца?

– Только возвращайтесь! – крикнул Мамука. – Мы будем вместе ужинать.

Алтынбай кивнул в знак согласия. Игроки продолжали с азартом сражаться в карты, в соседней комнате громко бросали кости Усманов и Шарай. Дронго смотрел в экран телевизора. В отличие от остальных ему нравился фильм Лукаса как некая игра, у которой были свои правила. Дронго всегда любил фантастику, и особенно американских мастеров этого жанра второй половины века, а фантастический фильм Лукаса был некой пародийной компиляцией многих подобных произведений. Так продолжалось около пятнадцати минут, пока вниз не спустилась Нани.