На Сибирской флотилии - стр. 24
Скоро я увидел, что крейсер стал садиться; нос приподняло так, что виден был киль; одно мгновение – и не стало нашего красавца-дедушки “Рюрика”. Странное, щемящее чувство овладело мною, я плакал, как дитя, но, пересилив, крикнул: “Ура!”, за мной последовали другие, и море раз десять огласилось этим криком. В это время показались три японских крейсера 2-го ранга и пять миноносок. К ним присоединились суда, погнавшиеся было за “Россией” и “Громобоем”. Все они стали спускать шлюпки и подбирать раненых».
Не спустив флага и не сдавшись врагу, крейсер затонул. Этот подвиг близ параллели Фузана был сродни подвигу крейсера «Варяг», перед которым склонили голову даже враги. А духовный подвиг священника даже сейчас вызывает восхищение. Кроме того, отец Алексий, будучи отпущен из плена, привез с собой первое донесение Иванова о бое «Рюрика». Интересна судьба этого донесения.
Отцу Алексию командир крейсера «Адзума», на который он был поднят из воды, подарил, по обычаю японцев, пачку тонкой бумаги. Позднее, уже в Сасебо, когда выяснилось, что отца Алексия отпускают на родину, лейтенант Иванов решил с ним послать официальное донесение. «Ночью это донесение Иванов 13-й писал, лежа в постели, на той самой бумаге, которая оказалась у отца Алексия, причем последний вместе с мичманом бароном Шиллингом лежали справа и слева Иванова в качестве караульных на случай появления японских часовых. Затем бумажка с донесением была завернута в вату, которою была забинтована рана на ноге отца Алексия. Лишь благодаря таким предосторожностям удалось доставить донесение по назначению»…
«Громобой» во время боя следовал концевым, поддерживая своего флагмана «Россию» непрерывным огнем.
Впоследствии в своем рапорте о ходе боя Мацкевич будет докладывать: «Было такое впечатление, что над головой несется какая-то воющая, ноющая, кувыркающаяся туча предметов…».
Трижды старший офицер, капитан 2-го ранга Виноградский, брал на себя командование корабля, когда новые раны заставляли командира крейсера капитана 1-го ранга Дабича уходить на перевязку. И каждый раз он возвращался на командирский пост.
После боя капитан 1-го ранга Дабич напишет:
«Вы не можете представить, как во время боя притупляются нервы. Сама природа, кажется, заботится о том, чтобы все это человек перенес. Смотришь на палубу: валяются руки, ноги, черепа без глаз, без покровов, словно в анатомическом театре, и проходишь мимо почти равнодушно, потому что весь горишь единым желанием – победы! Мне пришлось остаться на ногах до последней минуты».
Все эти часы адского побоища Мацкевич провел в каком-то яростном порыве, полусне-полузабытьи, выполняя свои обязанности так, что вверенные ему машины действовали безотказно.
Японцы преследовали русские крейсера, пытаясь прижать их к корейскому берегу. Неожиданно головной крейсер японской эскадры круто повернул и прекратил огонь, за ним последовали остальные. Камимура отказался продолжать погоню из-за потерь личного состава, тяжелых повреждений своих кораблей и нехватки снарядов.
«Россия» и «Громобой» наконец-то смогли оторваться от преследовавших их буквально по пятам кораблей эскадры Камимуры.
Получив команду «Отбой» на крейсерах стали подсчитывать потери и приводить корабли в порядок, насколько это было возможно в условиях нахождения в море.