На руках у Бога. О радости быть христианином - стр. 10

Икона – Евангелие в красках. В центре – Христос. Стоит в лазоревых струях Иордана. Вода взволнована, клубится, будто кипит и разрывает рамку иконы надвое, выталкивая два берега древней реки – по одну сторону трепетный Предтеча, по другую – изумленные ангелы. Два берега смотрятся растерянно: Креститель Иоанн, мужественный аскет и бесстрашный правдолюб, со страхом касается главы Того, Кто придумал и эту землю, и эту реку, и его самого, отважного пророка. Ангелы не скрывают своего смущения: непривычная для бесплотного духа служба – держать полотенце и ждать, когда же выйдет из воды Тот, на Кого они не привыкли смотреть прямо в том мире света, где все для них понятно и определено.

Чудо Богоявления смутило многих. Крещение Бога застало Крестителя врасплох. Что такого важного в этом событии, которое мало кто заметил из современников? Бог Воплощенный впервые в Своей биографии открыто заявил о Себе как о Боге. Он открылся. В тот день – только Предтече и Иордану. Но даже этого было достаточно, чтобы «разбудить» воду. Потому на иконе Богоявления в иорданских струях у ног Спасителя видны какие-то смутные фигуры и лица. Так художник попытался сказать, что в день Крещения безликая вода вдруг показала свое лицо, обрела свой неповторимый голос, чтобы ответить на прикосновение Создателя.

Тридцать лет Он таился, Он был сокрыт. Его принимали за сына плотника, и Он не ждал большего. Безымянный галилейский плотник среди любопытной толпы. О чем они там говорят с Иоанном? Разве важно? И вот Он входит в реку и являет Себя Творцом и Автором этого мира. Это Он придумал наш мир, и нас самих, и воду, и землю, и каждого зверя и птицу. Мы – Его создание, Его песня, Его сказка. Никто и не заметил, как Он добровольно Сам стал персонажем Своей «сказки», но скрывался долгие десятилетия, а потом, в назначенный день и час, Им Самим установленные, вдруг явил Себя миру. Но сначала – миру – не обществу, не политическому и социальному человеческому телу, а миру природы, стихий, тех зверей, что служили Ему в пустыне, тех деревьев, что согласились стать метафорой, тех рыб, что опознали голос Владыки и служили Ему, глотая статиры и бросаясь в сети неумелых рыбаков.

И те, кто были способны видеть, всё угадали. Предтеча ясно понял, Кто перед ним, потому и испугался – «трепетен бысть Предтеча» – человек, который вообще никого не боялся и даже жестокого царя Ирода обличал безбоязненно, бесстрашно. А тут – вострепетал. Вода поняла – как это ни странно прозвучит, потому что вся земля содрогнулась от прикосновения Того, Кто этот мир с такой любовью выдумывал и созидал. И это нежное, но властное, царственное, но любящее, явное и неприкрытое прикосновение Творца к Своему творению вызвало восторг у всего сотворенного мира – «море виде и побеже, Иордан возвратися вспять». В древней церковной молитве так волнительно об этом трепете стихий:

А вы думали, Солнце – это ядерный реактор? Нет, оно умеет петь, и вся радость его бытия – в пении Творцу. А Луна не безжизненный спутник Земли, ответственный за приливы и отливы, она – солист в очень приличном хоре, а как она славит Бога! – в этом ей нет равных. Разве свет не живет там, где зрение? Но он еще и умеет слушать и слушаться. Послушайте, ведь у света есть слух, – а вы и не знали! – а бездны не просто отзываются эхом, а трепещут и волнуются, как впечатлительные малыши перед выступлением. А водные источники, реки, моря и озера – на работе Божией, они при исполнении, они на службе, и день Крещения – их день, их профессиональный праздник.