На руинах пирамид - стр. 16
– А другого Николаем Первым, – догадался Егоров.
– Нет, того, что постарше, называют Фонвизиным, потому что он в протоколе осмотра убитой женщины написал: «Волосы черные, глаза черные, жгучие – одного нет». Потом этот протокол начальник РУВД полковник Жаворонков повесил на доску объявлений, где приказы вывешиваются. Он обвел фразу про глаза красным фломастером и поставил визу тем же фломастером: «Умри, Денис, ты лучше не напишешь!»
– А Фонвизин-то здесь при чем? – не понял следователь.
– Так это Екатерина Вторая так сказала, когда в первый раз увидела постановку пьесы Фонвизина «Недоросль». Фонвизина звали Денис Иванович.
– Ну да, – согласился Францев.
Егоров потряс головой.
– Что-то вы меня оба с мысли сбили… Что-то я хотел спросить.
– С бизнесом у Дробышева все было в порядке? – поинтересовался Николай. – Проблем не имелось?
– Нет. Все было очень хорошо. Он ведь, когда тот дом продал, сразу взял два десятка «Газелей». Водителей, ищущих работу, полно, а грузчиков еще больше. И нам сразу повалило. Я не успевала заказы принимать… Не отойти было. Хотели сейчас мне помощницу брать… Но видите, как все получилось.
– Много Дробышев вам платил?
Елизавета отвернулась в сторону, поджала губы, но потом все-таки ответила:
– Он… то есть бухгалтерия на карту мне переводила заработок. А так Дробышев всегда говорил: «Если нужны деньги, то знаешь, где их взять. В нашей спальне в тумбочке».
– В нашей? – удивился Егоров.
– Так мы жениться хотели. Заявление подали, в конце мая должна была состояться свадьба…
– Мои соболезнования еще раз, – произнес Николай.
– Тумбочку не проверяли? – поторопился узнать подполковник юстиции. – Все ли деньги на месте?
Девушка кивнула.
– А собачка ваша где? – поинтересовался Францев.
– В спальне на коврике возле постели. Она всю ночь скулила. Я не понимала, почему… А потом и у меня предчувствие было…
– Породистая? – спросил Егоров. – А то у меня… то есть у жены чау-чау, но выгуливать почти всегда приходится мне. Не успеваю шерсть с брюк снимать.
– Наша Лушка – помесь, – стала рассказывать Елизавета, – внешне как маленький ретривер, но только не такая лохматая, и хвостик бубликом. Мы с Эдиком ее подобрали. С работы возвращались и в промзоне увидели, как какой-то мужчина дразнит собаку: рычит на нее, даже лает, замахивается, будто бы хочет ударить. А собачка бедная в угол забилась, скулит от страха и не понимает, за что ее так. Эдик выскочил и закричал на мужика. Я думала, что сейчас драка начнется… А мужик тот крупный и вроде как пьяный. Тогда и я тоже туда побежала. А собачка эта, увидев подмогу в нашем лице, набросилась на мужика и вцепилась в него. Мы вдвоем с Эдиком еле-еле ее оторвали, поскорее в машину затащили и быстро умчались. Пока ехали, она мне все лицо облизала… Эдуарда тоже… У нас еще пакет с сосисками был… По дороге скормили ей все. Она, тощая, голодная, без ошейника… А в того мужика она здорово вцепилась…
– Ну, она маленькая, как вы говорите, вряд ли какой-то вред могла причинить, – попытался закрыть тему сотрудник следственного комитета.
– Она вцепилась куда надо, – усмехнулась девушка, – тот мужик визжал от боли и страха. Основательно вцепилась: мы с трудом оторвали…
– Давайте все-таки ближе к делу, – не выдержал подполковник юстиции.
– Давно это было? – спросил Францев. – История с вашей Лушкой?