На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927 - стр. 7
Англия, в отличие от России и Австрии, не была соседкой Турции, но, еще до создания Индийской империи, имела свои интересы на Востоке благодаря обширной торговле с Левантом. Еще в самом начале XVI века один левантиец стал английским консулом в Хиосе, а в 1520 году первый английский консул был назначен на остров Крит. Королева Елизавета добилась для своих подданных права свободно торговать в турецких доминионах. До этого они вели торговлю с Ближним Востоком в «аргизиях» республики Рагуза (Дубровник), которая в то время была самым крупным торговым сообществом на Балканском полуострове. Говорят, что после того, как Англия стала перевозить свои товары в Левант на своих собственных торговых судах, произошла небольшая ссора по вопросу о том, в какой валюте надо оплачивать пошлину; но, как бы там ни было, интерес Англии к Турции был преимущественно коммерческий. До начала XIX века влияние Англии в этой части света было заметно лишь благодаря «компании левантийских купцов», которая получила от Елизаветы патент в 1581 году. На следующий год первое судно этой компании отправилось в Константинополь, и на нем прибыл в Турцию первый английский посол. Как и все его преемники на этом посту, он до самого 1803 года назначался и получал плату не от английского правительства, а от компании; его главной задачей было способствовать развитию торговли. Одновременно ему было поручено добиться поддержки султана в борьбе с «идолопоклонниками» испанцами, ибо к берегам Англии вот-вот должна была направиться Испанская армада. Эта смесь коммерции, политики и религии была характерной чертой английского искусства управления, и посол не имел права игнорировать ни одной части своих инструкций. Прибыв в Стамбул (Константинополь), он тут же начал назначать консулов в разные места страны; он сам и сменивший его Эдуард Бартон использовали бесхитростные теологические аргументы, чтобы настроить советников султана против Испании. Турки признали, что между их религией и религией гяуров нет большой разницы, ибо английские гяуры убрали из своих церквей иконы и статуи. Однако Испания была сильна; она владела сокровищами Нового Света, и турки не прислали Англии никакой помощи, хотя султан так полюбил Бартона, что взял его с собой на войну с Венгрией.
Яков I подтвердил монополию компании; несмотря на высокомерие, с каким турки в середине XVII века относились к христианам, английские корабли посещали Грецию; а один мусульманин как-то заметил, что англичане «всегда держат свое слово, даже если это угрожает им гибелью». Английский посол получил от австрийцев деньги, чтобы подкупить главного представителя Турции при заключении Карловицкого мира, а представитель Англии, при заключении мира в Пожареваце, добился, чтобы турецкой провинции Герцеговина были переданы два небольших острова в море. Эти анклавы, Клек и Саторина, сыграли очень важную роль в восстании 1875–1876 годов и до 1908 года оставались диковиной политической географии.
В XVIII веке, когда на передний план как возможный преемник турок в Европе вышла Россия, британские государственные мужи, как правило, не испытывали страха перед усилением «московитов». Один раз, как мы уже видели, британцы попытались помочь русским и туркам заключить мир, поскольку это отвечало интересам их собственной торговли. В 1719 году Стэнхоуп хотел «оттеснить московитов как можно дальше», но в середине XVIII века самым сильным торговым соперником в Леванте стала Франция, где английская компания лишилась всех своих преимуществ из-за того, что энергичную поддержку Турции оказал маркиз де Вильнёв. В ту пору Франция, а не Россия угрожала Индии, а появление российского флота в Черном море рассматривалось английскими купцами как помощь, ибо благодаря ей они смогли бы открыть для себя новый рынок. Мы видели, что в русском флоте, который чуть было не взял Стамбул (Константинополь), а в 1770 году уничтожил турецкий флот в Чесменском бою, было немало английских моряков, а турецкое правительство просило Англию объяснить, какова на самом деле цель ее политики. Накануне подписания фатального (для Турции, но не для России. –