На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927 - стр. 16

На полуострове Халкидики конфедерация сел под названием Мадемохория имела право избирать свои местные власти. Привилегией самоуправления обладала и Святая гора Афон, и турецкий чиновник, живший в Карье, столице этой теократической республики, так же мало вмешивался в ее дела, как и мадем-ага в жизнь Халкидской конфедерации.

На крайнем юге Греции Майна (на юге Пелопоннеса), после восстания 1770 года, стала управляться местным вождем, которого султан назначал пожизненно. Этот вождь носил титул бея, а дань включала в себя столько монет, сколько могло уместиться на плоском лезвии сабли. Левадия, в ту пору главный город Восточной Греции, находилась под управлением местных магнатов, президент которых представлял этот город во всех переговорах с турецкими гражданскими и военными властями. И наконец, Афины были частной собственностью султана, который отдавал их в пожизненное владение тому, кто на торгах предлагал самую высокую цену.

В состав турецких властей входили: войвода (губернатор), которого назначал турецкий Монетный (Денежный) двор в Стамбуле, кади (судья), муфтий (епископ) и дисдар-ага (начальник гарнизона), живший со своим гаремом в Эрехтейоне на Акрополе. Офицеры ежегодно выбирали себе «старейшин», и все дела с турецкими чиновниками вели их собственные агенты, которых назвали эпитропоями.

Население Афин составляло около десяти тысяч человек, но тирания Хаджи Али Хасеки, который в конце XVIII века несколько раз подряд занимал пост войводы, а также две эпидемии чумы уменьшили население города и его богатство. Но даже тогда Афины могли похвастаться выдающимся историком Иоанном Венизелосом, который работал учителем в афинской школе.

Таким образом, на рубеже XVIII и XIX веков подданных султана разделяла вовсе не их национальная принадлежность, а религия. Господствующей кастой были мусульмане – не важно, турки или потомки болгар, боснийцев, албанцев или жителей Крита, которые приняли ислам. Христиан, за исключением небольшого числа католиков в Боснии, Албании, Сербии, Болгарии и тех, что жили на одном или двух греческих островах, называли общим именем «греки», ибо они принадлежали к православной церкви и подчинялись вселенскому патриарху. Европейские политики вряд ли осознавали тот факт, что восточный вопрос был связан не с требованиями греков, а с потребностями других христианских народов империи (за исключением, вероятно, сербов), ибо греки были законными наследниками земель в некоторых частях Османской империи. Национальный принцип еще не стал мощной силой в политике, и карьера Наполеона на Ближнем Востоке и в других местах была построена на отрицании этого принципа.

Отношения между четырьмя великими державами и Турцией очень сильно изменились в течение первых лет XIX века, ибо эгоистическое непостоянство политики Наполеона вынуждало их то поддерживать Турцию, то противостоять ей, в зависимости от требований момента. Никакого общего принципа тут не было. Турция, как и многие другие страны, была лишь пешкой в большой игре, которую вел Наполеон.

Великобритания и Россия получили от султана награды за то, что поддержали его в борьбе с завоевателем Египта. Благодарные турки подарили Левантийской компании место, на котором теперь стоит здание британского посольства в Стамбуле. Русские добились награды получше – так называемого хатти-шерифа или императорского указа, изданного в 1802 году, по условиям которого господари Молдавии и Валахии не могли быть заменены без согласия русского царя, а срок их службы достиг 7 лет. Это еще больше усилило влияние России в Дунайских княжествах. По сравнению с Айнали-Кавакской (Константинопольской) конвенцией, заключенной в 1779 году, это был шаг вперед. Оба господаря стали агентами России и принялись демонстрировать султану свою независимость столь же явно, как и свое угодничество перед царем.