На пределе - стр. 89
В туалет кто-то вошел и остановился посередине, явно раздумывая о том, куда могла подеваться мелкая оперативница. Я хлопнула Женьку по плечу, чтобы молчал и тот послушался. А потом ехидно улыбнулся, подвинул меня в сторону и… вышел из кабины.
Засранец!
– Здарова. Потерял кого?
– Потерял, – задумчиво ответил Стагаров, не торопясь уходить.
– Если Виноградову, то здесь её нет, – я прям слышала в этом голосе ехидство.
И это я ведьма, да? Ну, Прокопенко!
– Ладно. Я понял.
Сора тут же ушел, а я выскочила из кабины и хорошенько треснула оперу подзатыльник.
– За что?!
– За всё хорошее! Ты бы ещё ему пальцем в нужную дверь ткнул!
– Ну, я ткнул, – заржал этот конь белобрысый. – Он тактично не стал тебе мешать справлять нужду. Порядочный мужик оказался.
Одарив Женьку убийственным взглядом, вздохнула и пошла прочь, ожидая, что Стагаров будет ждать за дверью, только вот стоило оказаться снаружи, как Прокопенко подхватил меня под локоть и потащил в другую сторону от ожидающего Стагарова.
– Есть разговор по делу Видимого.
Вскинула бровь, но позволила себя увести на улицу. Женька даже без переходов начал:
– Короче, сегодня нас Третьяков собрал и… – Прокопенко оглянулся, видимо, боясь, что его услышат. – И знаешь после того, что он сообщил, у меня возникло несколько вопросов о твоём переводе.
– Не поняла, – собственно, не поняла.
– Не думала, почему такая срочность и спешка? – не услышав ответа, Женька покачал головой. – Мелкая, в ЦСН не берут с бухты-барахты. Там проверка длиться больше трёх месяцев.
Я вдохнула, предчувствуя неприятные новости и пихнула его в бок, желая прекратить все эти загадки.
– Прямо говори.
– Если прямо, Лиза, то у Арестова где-то завелась крыса, сливающая инфу о спецоперациях в пределах федерации.
Меня данное заявление привело в шок, если не в ужас. Это не могло быть правдой. Ведь, если правда, то и наша операция под угрозой срыва.
– Ты думаешь, чего несёшь? – спросила возмущенно. – Если бы была крыса, весь ЦСН бы на уши подняли. У нас ведь схожий протокол. Как только подозрения, так сразу всё руководство сносят и проверками долбить начинают!
– Тогда на кой ты ему сдалась в отделе аналитики, а? Проверенный преданный человек лучшего друга с хорошей характеристикой и верой в справедливость. Любой, кто тебя знает, скажет, что ты не пропустишь слив, если обнаружишь.
Охренеть!
Я выдохнула, собираясь с мыслями и сунула пальцы в волосы, пытаясь помассировать заболевшие внезапно участки головы.
– Ладно. При чём тут Видимый?
– Мы же наблюдение выставили за Грачёвой, помнишь? – посмотрев на моё лицо, опер усмехнулся и продолжил. – В общем, я сегодня узнал, что живёт она на территории вашего центра.
Я вдохнула, пристально глядя в глаза Прокопенко, а в моей голове выстраивалась цепочка, в которой не хватало только пары деталей, но я уверена, что их обязательно раздобудут, когда я поставлю в известность Арестова.
Чтобы скрыть их связь, Видимый убрал Селезнёву. Ведь именно она провела его людей в торговый центр на набережной. Но при этом потерял запонку. Та привела нас к Терентьевой, товароведу на фармацевтическом складе. Мы с Женькой выяснили, она покупала эти чертовы запонки для своего замдиректора, что, в свою очередь, подарила их фармацевту Грачёвой. И уже Грачёва вручила их самому Видимому...