На пределе - стр. 73

– Я не понимаю, что ему нужно, Жень. Та стычка была абсолютно случайной, но я как-то оказалась в эпицентре событий и совершенно безоружна.

– Я не знаю подробностей. Они всё изъяли, сообщив, что это не в нашей компетенции. Надеюсь, ты в порядке будешь?

– Буду. В обиду не должны дать.

Прокопенко умолк на мгновение, а после тихо спросил:

– Ты... К нам вернёшься?

Я рассмеялась. И не было в этом смехе ни капли веселья, потому что мы оба знали, что я должна ответить.

– Ты же меня знаешь, Жень.

Прокопенко вздохнул и звякнул чем-то.

– В том-то и дело, что знаю, Мелкая. И по-хорошему, надавать бы тебе по заднице, чтобы грудью на амбразуру не лезла.

– Но ты понимаешь мои мотивы и поступил бы точно так же. Скажи, что я неправа?

Да, Прокопенко такой же, как я. Говорят, люди одинаково стремящиеся защищать других, всегда находят массу родственных душ. В плане Женьки и ещё нескольких ребят из уголовного розыска, я была уверена на все сто процентов.

Разговаривать с ними – как вести внутренний диалог. Ты знаешь, что они ответят на несправедливое обвинение или попытку защитить мерзавца. Это не объяснить словами. Это не показать на действиях. Просто есть твёрдое убеждение-ощущение, которое воспринимаешь, как естественное. И Женька Прокопенко, друг детства и названый брат был таким же, как я. Он знал и понимал меня так же, как осознавал себя.

– Я мужик, а тебе ещё детей рожать.

Я снова рассмеялась. Раньше он об этом не особо думал.

– Береги себя ладно, Мелочь?

– Бывай, – хмыкнула я, не в силах что-то обещать. – Яне привет.

Когда он положил трубку, я закрыла глаза и снова подумала о сказанном Сорой. Не знаю, что ему нужно от меня. Не хочу знать. Но всё равно чувствую, как тянет в груди.

" – Когда пойдёшь за Аргеном, не забывай, что за твоей спиной стоим неравнодушные мы."

Они за мной пошли. Пошли, потому что не считают чужой, да? И его слова я вынуждена принимать за чистую монету. Я ведь, по сути, никто для них. Прибилась, как бродяжка. Они могли оставить Тарану и забыть о существовании девчонки, что высоты боится, как слон мышей. Но всё равно влезли, не желая отдавать на поруки каким-то мудакам.

– Как же сложно всё, – выдохнула в пустоту, растрепав волосы, и поднялась из кресла.

Хотелось сделать глоток свежего воздуха, и я поплелась на балкон посмотреть на ночные звёзды, которые так хорошо видно сентябрьскими ночами.

И не думать. Ни о чём не думать, слушая шум города и гул ветра, создаваемый балконными перекрытиями. Отдать ему свои переживания, созерцая пустоту.

– Знаешь, я решила, что хочу назвать малыша Женей. Как думаешь?

Я улыбнулась и качнула головой. Женя отличное имя. Как для мальчика, так и для девочки. Но, наверное, не стоит мне быть свидетелем чужого тихого счастья.

Я уже собиралась вернуться в квартиру, как замерла, когда услышала его хриплый голос.

– Я буду только рад, Танюш.

И внутри всё будто оборвалось. Затопило мутной водой боли, сотканной из ничего.

Что это? Что за чувство падения на дно? Почему так жмёт?

Я села на стул здесь же и уставилась вдаль, не понимая, что не так. Ну, то есть... Это ведь точно он. Я не спутаю голос, который полдня назад утверждал, что я ему небезразлична.

Выдохнула, поддаваясь странному ощущению и сжала пальцы до побелевших костяшек, стремясь блокировать эмоции. Лучше физическая боль, чем это. Не хочу признавать, но мне действительно больно.