На пределе - стр. 44
– Серый, есть номер священника?
– Тебе зачем? – прозвучал удивлённый вопрос коллеги.
– Да у нас форс-мажор. Я, кажется, ведьму разбудил. Сейчас прилетит в отдел вся такая страшная, зелёная, злая…
– Прокопенко, ять! – прохрипела в трубку.
– Женщина, я прекрасно понимаю твоё состояние, но на работу-то что?
– Что? – выдохнула, продираясь через всю кашу, что царила в голове, побулькивая, как ведьмовская отрава.
– У тебя смена так-то… три часа, как идёт.
И вот прав он был, ибо с постели я вскочила, как разъярённая ведьма, совсем позабыв, что хорошо мне ещё не стало, а плохо плещется в ушах.
– О-о-ой… – простонала в трубку, прикрывая рот ладонью.
– О-о-ой! – вторил Женька, – Не блюй только, женщина. Мне тоже не очень ещё.
Ничего не ответив, сбросила вызов и помчалась туда, где обычно избавляются от последствий интоксикации путём промывания желудка.
И только выйдя из туалета поняла, что абсолютно голая.
Совсем.
А низ живота тянет, да так непривычно, что…
Остановилась у двери в ванную и зажмурилась, пытаясь хоть что-то припомнить. И оно припоминается…
«Что ты делаешь со мной?» – вонзается иголками под кожу, рождая бурю внутри и тонну скользящих мурашек.
И эта фраза в голове хриплой нежностью, как ножом по венам. И я помню, как сжалось всё внутри. И… и губы горячие помню.
– М-м-ма-а-ать моя, – прохрипела, прикладываясь головой о дверной косяк. – Виноградова, ты дура!
Кровавая вспышка боли под горячим тяжёлым телом и потрясённое: «Не может быть, Виноградова…»
– Ой, ду-у-у-ура-а-а, – взвыла уже не сдерживаясь.
Большего вспоминать не хотелось совсем. Вот совсем!
Ну, было и было! В конце концов, рано или поздно оно должно было случиться, а то, что я не помню с кем и как…
– Оно даже к лучшему, – выдохнула и открыла, наконец, несчастную дверь в ванную комнату. Нужно привести себя в порядок и идти на работу. Уж там-то мне точно будет не до моральных терзаний. И точно не до собственных воспоминаний о прошедшей ночи.
Села на край ванны и резко соскочила, от прострелившей боли внизу живота. Стиснула зубы и не позволила себе разреветься.
– Не скули, как баба, Виноградова. Будь… ну, сегодня можно побыть ведьмой для разнообразия. Не всё же Прокопенко ошибаться в прогнозах.
Усмехнулась собственному отражению и принялась умываться, жмурясь всякий раз, когда сознание подбрасывало особенно яркие картинки, связанные с ощущениями прошлой ночью.
В отделе царил беспросветный мрак, что было обычным делом в моменты плохого настроения Жутобелки. Он снова чихвостил подчинённых в хвост и в гриву. И вроде бы ничего удивительного, всё, как и всегда, но Прокопенко встретил меня фразой:
-–Тебя, мать, Ваклонский искал. Просил зайти.
-–На кой? – хмуро спросила я, чуя неладное.
-–А то Всеволод отчитывается, ––хмыкнул Женька, сгребая со стола бумаги. – Но он был в плохом настроении.
Это я и так видела. Жутобелка умеет нагнетать атмосферу, когда не в духе. Весь отдел, как на иголках.
Глубоко вдохнула и сразу направилась к начальству на ковёр, перебирая варианты тем для бесед, но никак не ожидала, что он станет нервно разгребать какие-то дела в шкафу и метать в меня странные взгляды.
– Слушай, – выдохнул наконец. – Я знаю, служба здесь для тебя многое значит… – майор сжал губы, чем вызывал непреодолимое желание заткнуть уши. Я знала – если он так делает, значит дальнейшая фраза не понравится нам обоим. – Мне звонил Арестов. Ты нужна ему, как специалист. В штабе. И в силу некоторых причин, я не могу отказать. И ты не можешь.