На правом траверзе синий ветер. Сказки катакомб – 2 - стр. 19
– Это вы нам?
– Нет, вы только посмотрите! – торжествующе заголосила женщина. – Избили бедных ребят, так ещё и пререкаются!
– Мы ещё не пререкались, – присоединился к разговору Петька. С другой стороны от Марта возникла Галя. Она тоже решила высказаться:
– Они хотели отобрать фотоаппарат!
– У кого стащили, признавайтесь?! – голос женщины стал переходить в визг. Рядом остановились несколько других взрослых.
– А почему вы решили, что мы его стащили? – Петька наклонил голову влево, с искренним интересом разглядывая обвинительницу. Март же решил, что настал третий момент, когда нельзя давать кому-либо делать правильные вещи за него. Хватит и того, что Петька лучше него знает историю Находки и намного лучше умеет драться. Он шагнул вперёд и сказал:
– Мы защищались! Нельзя, что ли?
– Для этого человеку дано богом умение говорить, – назидательно ответила женщина, поджав губы. Но в её глазах мелькнуло беспокойство. Мартин с весёлым изумлением вскинул брови:
– То есть подставить вторую щёку? Простите, но это философия рабства.
– Ишь, умный сыскался! – вспылила женщина. – Сначала вырасти, потом права качай, молоко ещё не обсохло на губах.
– Пошли, ребята, – Галя успокоилась, услышав банальные слова взрослой.
– Айда, может они ещё недалеко ушли, – согласился Петька.
Женщина растерянно посмотрела на Мартина и сказала:
– Что же вы… Они же детдомовские!
В душе у Марта что-то ёкнуло, но тут же мальчик ощутил желание рвануться вперёд, с головой ныряя в ясное понимание неправоты ситуации. Он решительно сказал:
– И что? Им теперь всё можно? Можно быть зверями?
– Но они же сироты… – совсем потерялась собеседница. Что-то нехорошее и злое заклубилось в её глазах, а затем она вновь перешла на крик: – Совсем распустились! Куда смотрят ваши родители?!
– Они смотрят в правду, – отрезал Мартин. И они с друзьями двинулись прочь от остановки. Некоторые из ожидающих автобус делали вид, что вокруг тишина и покой, а некоторые с кривыми ухмылками смотрели на ребят. Петька через несколько шагов пробормотал:
– Вот так и у нас. Люди творят плохое, а остальные делают вид, что всё хорошо. Все боятся. И дрожат за свои шкуры.
– Не говори так! – почти крикнула Галя. – Ведь есть те, кто борются.
– Есть, – на лице Петра появилась улыбка. – Как мой отец.
– А ты где так научился драться? – спросил Мартин, правая рука которого всё ещё ныла от неумелого удара.
– Мой папа кадровый офицер украинской армии, командир части, – Петька исподлобья глянул на ребят, словно проверяя реакцию. – Он и научил меня защищать себя и друзей.
– Здорово, – Март с завистью вздохнул. – А мой отец и сам подраться не любит и мне запрещает.
– Это зря, – посочувствовал Петька. – Совсем беспомощным быть нельзя. Как же тогда бороться за справедливость? Таким Мишкам только дай волю, все наплачутся.
– Точно, – согласился Мартин. После некоторого молчания Галя вдруг остановилась и спросила:
– А вы обратили внимание на то, что хулиганы из детского дома?
– И что? – удивился Март.
– Может быть Тём тоже оттуда? – предположила девочка. – Потому и не рассказывает ничего?
– Он же сказал, что живёт в частном секторе в Рыбном Порту, – Мартин даже засопел. А ведь может быть. Очень даже!
– Мало ли кто что сказал, – покивал Петька. – Я вот тоже не всем говорю, что мой отец украинский военный. Начнут всякое говорить, ругаться. А он вовсе и не пошёл на Донбасс. И свою часть оставил в стороне. То ли переформирование начал, то ли учебные сборы. Не знаю точно. Но он говорит, что умные люди ещё скажут своё слово.