На последнем сеансе - стр. 15

В прежние годы в кафе вертелась молодая японка. Она помогала Нисиму и говорила на иврите, который могли понять разве что японцы. С началом в стране экономического кризиса девушку пришлось уволить.

В полупустом кафе пахло свежими булочками, а над стойкой бара светился экран телевизора – депутаты Кнессета обсуждали очередное изменение в законе о социальном обеспечении пожилых граждан.

– Привет, полковник!

Нисим был занят зарисовками –

кота, дремлющего под столом,

кота, возбуждённо поглядывающего на заоконных птичек,

кота, недоумённо исследующего пустую миску,

кота, яростно точащего когти о плинтус.

Отложив рисунки в сторону, Нисим протянул мне руку. Он не возражал против того, чтобы я называл его полковником, хотя в войну Судного дня, командуя танковым батальоном, он был всего лишь майором. Под Суэцем его тяжело ранило.

Я кивнул на заполнивших экран депутатов.

– Замечательные деятели, – отозвался я о них.

– Были бы просто безупречными, – проворчал Нисим, – если бы не их два недостатка: понимали бы, о чём говорят, и знали бы, что делают…

Диктор перешёл к обзору сводок из мировых столиц.

Нисим убавил звук.

– Двенадцатого декабря, – сказал я, – власти Тель-Авива разберут кинотеатр «Офир».

– Суки! – осклабился Нисим.

Я молчаливо развёл руками.

Нисим поинтересовался:

– Покой в этом мире когда-нибудь будет?

Я сообщил анекдот:

– Наркоман спросил у приятеля: «А сегодня что – пятница?» – «Нет, сегодня вторник». – «Выходит, пятница была вчера?» – «Нет, вчера был понедельник». – «Тогда пятница будет завтра, да?» – «Завтра будет среда». – «Получается, что на этой неделе пятницы вообще не будет?»

Нисим выключил телевизор и, укоризненно посмотрев на меня, стал клятвенно уверять, что он не наркоман.

– Допускаю, – уклончиво проговорил я.

Нисим спросил о здоровье моей жены.

Я промолчал.

– Уже не то, да?

– Теперь – не совсем то…

– Тяжело с ней?

Я снова промолчал.

– В последние четыре года тебе достаётся…

Я протянул термос. Нисим залил в него чай.

– Приходится держать оборону, – сказал я. – Кому, как не тебе, знать, что когда отступать некуда, силы бойца удваиваются. И, кроме того, Эстер даёт мне возможность ощущать себя мужчиной.

Нисим хмыкнул:

– Потрясающе счастливая возможность…

– Вот видишь: выходит, что я не истец, а должник. – Я прихватил с собой термос и присел возле окна.

– Сегодня выглядишь изнурённым, – заметил Нисим, ставя на мой столик бутылку минеральной воды и стакан.

– Наверно, рассыпаюсь, будто высохшая горбушка хлеба, – смущённо отозвался я. – Или чахну, как увядающее сердце…

– Сердце не увядает, – возразил Нисим. – Бывает, что оно печалится, глупеет, болеет, а увядать – это нет.

– Может, тускнеет?

Нисим покачал головой, спросил:

– Устал?

– Возраст, – пояснил я. – Переходный.

– Откуси себе язык, отрок. Как всегда пытаешься играть по правилам? Когда карты тебе противятся, остаётся одна возможность выиграть – играть не по правилам.

– Мне нужно выиграть?

Нисим задумчиво посмотрел на окно и вдруг сказал:

– Дов в больнице. Врачи нащупали в его печени паршивую опухоль…

Лицо Нисима приняло горестное выражение. Он замолчал. Я – тоже.

Я вспомнил то время, когда молодой Дов уезжал в Париж учиться на архитектора, а потом он вернулся, и по его проектам построили дома в Холоне, Герцлие, Реховоте. Полгода назад один из его проектов отобрали на международный конкурс. Теперь выиграть приз Дов вряд ли успеет…