На первый взгляд - стр. 29
Он сидит тихо, пока я смачиваю их в жидкости. Трудно не вдыхать пьянящий свежий запах его тела (никакого одеколона, только мыло).
А потом говорит:
– Конкурс на лучшего повара.
– Что?
– Мое любимое воспоминание на День благодарения, – он пытается заглянуть мне в глаза, но я смотрю на его щеку.
– О, – единственным звуком, который я слышала за последние три часа, было мирное гудение компьютера Кендалл. Звуки и слова звучат как-то неправильно. Особенно его слова. Я не хочу еще раз пройти через это. Все кончено. Мы не снимаем видео заново. – С этим ты немного опоздал, но ничего.
Тогда он отвечает:
– Я не знал, что финал так важен для твоих видео.
– Всегда важно знать, когда что-то заканчивается.
– А может, я не хотел, чтобы это заканчивалось.
А я в эту минуту хочу одного – чтобы сердце билось тише, хотя бы как часы, но до этого далеко. Он снова лжет. Если бы действительно не хотел, остался бы в студии и продолжил разговор. Но я абсолютно уверена – это лучшее извинение, на которое он способен. Нельзя от него отмахнуться. Я промокаю одну из его щек, а потом легонько провожу по ней диском, стирая бронзер.
– Это круто. Кто выигрывал эти конкурсы?
– Я. Хотя там всегда были двое против одного. Крайне нечестно. Но я выкладывался на все сто. Даже говорил со странным британским акцентом. Думал, что стану казаться значительней.
– Как тот тип на ТВ, который кричит на обанкротившихся рестораторов?
– Ха. Он самый. Только я на этом не остановился – схватился за скалку, чтобы придать веса моим доводам.
Вообразив это, я смеюсь.
– Лучше всего у меня выходила начинка. Несколько лет назад я набил индейку яблоками, клюквой и дрожжевым хлебом. Гар… – он обрывает себя, прежде чем произнести имя брата. – Никто не мог сравниться со мной.
– Забавно. И вкусно, наверное, – очистив одну щеку, опускаю смоченный в средстве диск на вторую. – Спасибо, что рассказал.
Консилер смывается даже слишком легко. По правде говоря, я удивлена, что у Тайлера не получилось снять макияж с первого раза. Он вообще пытался?
– Я никогда еще не делала этого с парнем.
Он поднимает бровь так высоко, что ватный диск падает с лица.
– Макияж не делала, – быстро говорю я. – Парню. Кендалл пришлось работать с моделями. Это странно.
Хватит болтать, Лэси.
Его щека теплеет под моей ладонью.
– Прости, что разочаровал.
– Нет. Дело не в тебе…
– Да ладно. Наберись смелости и признай: во мне.
– Ха. Хорошо. В тебе.
– Тебе бы хотелось видеть на моем месте какого-нибудь гота с подведенными глазами. Тогда бы у тебя было больше возможностей.
– Не. Ты тоже ничего, – моя ладонь скользит от его лица к шее. – Отлично. Теперь можешь идти. От пудры ни следа не осталось.
– О. Здорово. Спасибо, – он остается на месте.
Мы молчим. И это молчание далеко от непринужденного. Я очищаю еще три кисточки, пока он пишет СМС в том же хорошо знакомом ритме: около двадцати быстрых щелчков, медленный плавный возврат, еще шесть медленных отрывистых нажатий. Его нога отбивает этот ритм – личный бит, и внезапно мне действительно становится любопытно.
– Ты что, песню пишешь?..
– Нет.
– Просто ты уже пару дней пишешь СМС с одной мелодией.
Он внимательно смотрит на меня – это оценивающий, удивленный взгляд. Я думаю, не зашла ли слишком далеко, потому что он не говорит ни слова. Подхожу к туалетному столику – мне нужно больше раствора для очистки кистей. Надо найти место, в котором связь лучше – мой телефон сходит с ума. Дюжины СМСок высвечиваются на экране. Всплывает иконка голосовой почты: шесть сообщений. Все от папы. Плохо.