На перекрёстках вселенной - стр. 20
А потом они сидели на камне, слушали рокот прибоя, и она читала стихи.
Я смотрю в тёмно-синюю даль
Мне сегодня немножечко жаль
Что не я сквозь парсеки лечу
Навигатора внемля лучу
И не я на чужую планету
Принесу каплю нашего света
Пыль чужую нарушив шагами
Твердь чужую потрогав руками
И не мной назовут ту планету
Обо мне не напишут поэты
Ну а я всё смотрю в эту даль
И себя мне немножечко жаль
А Сашке было хорошо. Такого с ним ещё не было. Рядом с ним сидела девушка, прекрасная в своей недоступности, под ногами шумело море, а где-то там, морской дали, шарил по небу луч прожектора трансокеанского лайнера, плывущего сквозь тьму. И стихи.
Там, у дальних галактик, на тропинке из звёздной пыли
Где кометы, как птицы, порхают от звезды до звезды,
Я бегом пробегусь, расправляя душу, как крылья
И за звёздной туманностью скроюсь от близкой беды.
Утром Сашка зашёл в фойе гостиницы и сразу натолкнулся на укоризненный взгляд Абрама Соломоновича.
– Александр! Как вы можете поступать так со старым человеком! – с ходу набросился на него хозяин гостиницы.
– Что случилось? – не понял Саня.
– И он ещё спрашивает, что случилось?! То, что молодой человек получает огромную сумму, как мне сказал Исаак, и пропадает! Буквально растворяется в городе, кишащем наркоманами, алкоголиками и просто бандитами! И что вы мне прикажете думать? Я всю ночь не сомкнул глаз, переживая за вашу дальнейшую судьбу!
– Простите меня, Абрам Соломонович! – растрогался Саша. – Я так больше не буду. В следующий раз обязательно вас предупрежу. Кстати, следующий раз будет уже сегодня.
– Мне так кажется, или молодой человек нашёл себе даму сердца? – моментально сменил гнев на милость хозяин гостиницы. – Поделитесь со старым человеком: кто она?
– Я и сам не знаю. Прекрасная незнакомка.
– О! Это так романтично! Нашему обществу положительно не хватает романтики!
– Давайте о романтике потом поговорим. Я сейчас хочу поспать.
– Конечно-конечно! О чём вы говорите? Идите и наберитесь сил.
Санька поднялся по ступенькам, чувствуя, как отяжелели ноги, и ввалился к себе в номер. Широкая и мягкая кровать манила, но он нашёл в себе силы, чтобы принять душ и ещё быстро просмотреть новостные каналы по головизору. Фронт стабилизировался. Обе стороны перешли к позиционной войне. Замерли, словно два хищника перед решающим прыжком. Парень внезапно подумал о том, что очень скоро эта спокойная жизнь закончится и транспортный корабль повезёт его в родной десантный корпус. И снова стычки, десантирования, бои и смерть. Смерть вокруг, смерть снаружи и смерть внутри. Опять подумалось, сколько боёв ему осталось, прежде чем его располовинит росчерком луча, или расплющит гравитационным снарядом. И впервые он пожалел о том, что приехал в этот отпуск. Ведь, теперь, после встречи с Незнакомкой, ему, как бы, и незачем умирать. Ему жить хочется. Вот так гулять по берегу, сидеть на камнях и слушать низкий грудной голос, читающий стихи.
Сон навалился неожиданно и коварно, словно диверсант, и Сашка провалился в него, как в морскую пучину. А во сне он снова гулял с Незнакомкой, а из моря к ним лезли гоблины. Парень шарил вокруг себя руками и никак не мог найти свой штурмовой комплекс. Наконец, он поднял с земли обломок камня и крикнул через плечо незнакомке: «Беги!» Тишина сзади напрягла, и он оглянулся. Рядом никого не было, и только откуда-то сверху раздавался низкий грудной смех.