На один удар больше - стр. 18
– Навсегда молчим?
– Нет. Я тебе даю отсрочку. Три года. А потом снова поговорим. Устраивает?
И конечно, он согласился.
– Что ты кобель, я и раньше знала, – хмыкнула Таня. – Ничего нового не услышала.
Она не понимала: к чему сейчас сия давняя и никакого к ней отношения не имеющая история?
Богатов пожаловался:
– В горле пересохло. Может, все-таки вина?
– Тебе нельзя, – отрезала. – Еще за руль. В Варну ехать.
Они сидели на террасе, увитой диким виноградом. Вдалеке переливалось-искрило море.
Денис вздохнул:
– Ладно. Давай без вина. Но мне сейчас придется упомянуть… э… м… хозяйку Тошки.
Ту самую гадину Настю, к кому Денис уходил полтора года назад.
Тут Садовникова вспылила:
– Да что у нас происходит? Рекламная кампания альфа-самца? Слышать не хочу больше про твои загулы!
Денис спокойно продолжил:
– Пару месяцев назад Настя позвонила. Книгу якобы забыла у меня, очень нужно забрать. Я ответил: не вопрос, давай где-нибудь встретимся, передам. А она говорит: «Да я у твоего дома сейчас. Можно, пожалуйста, поднимусь?» Мне говорить с ней не о чем – встретил, вместе с книгой, у лифта. Но она никак уходить не хочет. Начала про свою новую собаку рассказывать, потом воды попросила и в ванную заглянуть. Я боялся: будет пытаться отношения клеить. Однако, как потом выяснилось, нужно ей было совсем другое. Настя являлась ко мне по поручению частного детектива. Задание получила – втайне от меня – собрать мой генетический материал.
– В контексте твоего предыдущего покаяния в голову приходит единственная мысль… Ты этой железной леди на корабле ребеночка, что ли, сделал?
– Бинго!
– Как ее, кстати, звали?
– Только не смейся. Исидора.
Хохотать не стала, но хмыкнула.
– Значит, Исидора из Салехарда. Ну и ну. Я всегда думала, ты за безопасный секс.
– Естественно, мы принимали меры, это даже не обсуждалось. Но распечатывала средство защиты, м-м… она. Откуда я мог знать, какие у нее на самом деле планы?! Да и лет ей было явно за сорок!
– А зачем Исидоре понадобилось подтверждать отцовство? Да еще без твоего ведома? Насколько я знаю, все эти жвачки, волоски, обрезки ногтей никакой юридической силы не имеют.
– Она ни к чему меня официально не принуждала. Просто попросила помочь нашей дочери. И я не смог ей отказать.
Исидора всегда знала: замуж она не выйдет. Не ее это: сопереживать и поддерживать. Да и уверена была: добьется в жизни многого, с какой стати делить нажитое с партнером? Но даже если допустить: попадется бессребреник, согласный на жесткий брачный контракт, – сосуществовать на одной территории с мужчиной она все равно не сможет. С юности устраивала жизнь, как удобно исключительно ей, обставляла личное пространство под собственный вкус и даже малейших изменений не терпела. Личную уборщицу искала долго и платила той вдвое выше рынка – за то, что после клининга все вещи оставались строго на давно им отведенных местах.
Но в сорок лет Исидора решила: ей нужен ребенок. Вопрос с отцом из числа знакомых или тем паче коллег не рассматривала. Отправилась в Москву – в клинику искусственного оплодотворения. Ей вручили каталог доноров. Сто тридцать молодых мужчин. Безупречно здоровых. Образованных. Описания внешности – будто в завиральных брачных объявлениях: «натуральный блондин, глаза голубые, нос прямой». Актуальных фотографий не имелось – только детские. Ну, и всякие смешные «плюшки» – запись голоса, письмо от руки.