На крыльях кошмара - стр. 17
Теперь же Алея радовалась, что оказалась вдалеке и от пустыни, и от империи Дин-Байсула, и от его сына – Барах-Дина. Хотя в той жизни было и немало хорошего. Например, иногда принц выказывал ей своё расположение особыми способами. Он приносил ей книги из коллекции отца, и они вместе читали их, поражаясь историям, описанным на их страницах. Несколько раз Барах-Дин брал Алею – для него она всегда была Кильяр – в путешествия по оазисам, расположенным на границе Кхебы и населённым, ещё живым землям. Там, под светом далёких звёзд, они многое узнавали друг о друге и о мире, что их окружает.
Алея задумалась, глядя на восток. Что-то промелькнула в её памяти, когда она пустилась в воспоминания. Почему вообще кхари стала думать о Барах-Дине именно сейчас? Что-то не давало ей покоя. Что-то из прошлого. Да, исенбарский принц занимал место в её сердце, но появившееся ощущение стало сильнее, когда она подумала о книгах, которые он приносил в её спальню, перед тем как…
Горизонт уже немного посветлел, породив бледную розово-голубую полосу. Скоро появится первый луч солнца…
Как же она раньше не догадалась?!
Алея подскочила из своей засады и как можно тише подбежала к спящему Невеяру.
– Невеяр! – шёпотом позвала его она и тихонько потрясла за плечо.
Великан спал крепко, но чутко – сказывалась многолетняя привычка. Его глаза поначалу выглядели сонными, но быстро прояснились, когда он понял, что будит его именно Алея.
– Что случилось? – спросил он, приподнявшись на локте.
– Дай мне медальон! – попросила кхари. – Скорее!
Она была очень возбуждена и с трудом сдерживалась от того, чтобы не заговорить в полный голос. Луриец вытащил артефакт из-за пояса и протянул молодой женщине, втайне наслаждаясь прелестью её горящих, в предрассветных сумерках, глаз. Его сердце трепетно забилось, когда он понял, что видит её лицо, склонившееся к нему в темноте.
Алея схватила медальон и отбежала чуть в сторону, а Невеяр последовал за ней, всё ещё силясь понять, что происходит. Кхари встала лицом на восток и приложила рукотворное солнце к правому глазу.
Ничего не последовало. Всё оставалось, как прежде: спящий лагерь, нарождающееся утро, тишина. Невеяр подошёл ближе. Он чувствовал себя немного неловко из-за своих чувств к ней. Когда молодая женщина склонилась над ним, он с трудом удержался от того, чтобы не сжать её в объятиях. Даже невзирая на то, что они были не одни. А сейчас его маленькая Алея застыла в напряжённой позе и явно чего-то ждала. Невеяр всё ещё хотел прикоснуться к ней, положить руки на плечи и прижать к своей груди. Он часто засыпал, грезя о ней, но в последнее время это происходило всё реже. Реальная Алея была холодна с ним. В отличие от него, она явно не вспоминала о нём все десять лет…
Горизонт украсился яркими красками восхода. Тьма почти всюду отступила, оставив лишь память о себе в низинах и далеко на западе, где ещё властвовала ночь. Первый луч солнца ознаменовал начало нового дня, а вслед за ним появился пока несмелый край дневного светила.
– Вот! – воскликнула Алея, не сдержав эмоций, когда свет ударил в хрустальный амулет и пробудил его к жизни.
Невеяр подскочил к ней и развернул к себе, пытаясь отнять медальон от расширившихся глаз кхари. Он не знал, что она увидела там, но мгновенно понял – это испугало её. Но все его усилия оказались тщетны – рука молодой женщины словно прикипела к лицу.