На краю времени, на пороге мира - стр. 27
– Не приближайся, – прохрипела она, – яд… везде… яд…
Посидев немного, женщина отбросила назад длинные спутанные волосы, и тут Гиллард впервые увидел ее лицо.
Даже измазанное кровью и зеленой стынущей слизью оно было красивым. Невероятно красивым – и точно также невероятно бледным, словно краски жизни уже очень давно покинули его. Женщина, не отрываясь, смотрела на Гила, а тот понял, что попал из огня да в полымя. Ибо она тоже не была человеком; огромные глаза залила непроглядная чернота, глянцевая, как полированный черный обсидиан, ведьмин камень.
Гиллард поперхнулся воздухом. Недоуменно глядя на чудовище, он не знал, что и делать. Болотная ночница, тварь, ничем не лучше зеркальника… Но ведь она все-таки спасла его, обыкновенного мальчишку? Почему?.. Чтобы отбить добычу?
Губы нелюди дрогнули, раскрываясь в улыбке – и он увидел страшные игольчатые зубы, которыми она разорвала горло зеркальнику.
– Не бойся, – прошелестела ночница, – не бойся меня… мой храбрый воин…
В этот миг все поплыло перед глазами Гилларда, и он с головой окунулся в непроглядный мрак беспамятства.
Очнулся дома, в постели. Опять тихо плакала мать, а отец смотрел как-то задумчиво и скорбно. Когда Гиллард рассказал им про зеркальника и ночницу, родители ушли из комнаты и о чем-то долго спорили за дверью. Ему хотелось подслушать, о чем – но не было сил подняться. Гиллард заснул. Но с того дня болотная ночница частенько являлась ему в снах и называла храбрым воином.
…Прекрасная дама, объект поклонения любого настоящего рыцаря, появилась внезапно и, как грозовой ветер, взбаламутила тихую жизнь невольного узника ножниц и булавок. Это случилось в яркий летний день, когда Гил сидел у окна и, разложив на коленях сорочку, со всем надлежащим усердием пришивал тесьму. Было жарко; золотой сноп лучей косо падал на колени Гилу и, соскальзывая вниз, рисовал большой светлый лоскут на дощатом полу. Гил трудился, время от времени промакая лоб тряпицей и вытирая вспотевшие пальцы; в мыслях он был весьма и весьма далек от сорочки. Словно выпущенная стрела, пригнувшись к конской спине, рыцарь Гиллард Великолепный летел по нескошенному лугу; в лицо бил свежий, напоенный запахом разогретой зелени и земли ветер; за спиной – уютно пристроился верный меч… И – Хаттар Всемогущий – как же он хотел, чтобы все это стало настоящим, а не только призрачными видениями!
– Прошу прощения. Могу я увидеть мастера Ринта?
От неожиданности Гил едва не выронил шитье. Надо же! Оказывается, он так замечтался, что не заметил посетительницу…
– Мастер отлучился по делам, – все еще будучи не в силах вырваться из объятий грез, Гил поспешно воткнул иглу в полотно, отложил сорочку на подоконник и, вскочив, поклонился, – быть может, я могу вам помочь?
Он заморгал, стараясь разглядеть посетительницу; так бывает, когда после яркого солнца пытаешься смотреть в полумрак: перед глазами запрыгали пятна, и казалось, что в двух шагах царит непроглядная темень.
Она шагнула навстречу, ближе к окну, и приветливо улыбнулась. А Гил ощутил, как кровь прилила к щекам… Потому как эта утренняя посетительница была самой настоящей прекрасной леди, о какой только мог мечтать настоящий рыцарь. Ну, или тот, кто собирается оным стать.
Пожалуй, она была его ровесницей. Солнечный свет запутался в распущенных по плечам золотистым и тщательно завитым локонам. Широко распахнутые глаза в обрамлении искрящихся пушистых ресниц напоминали вечернее небо – густого синего цвета. Когда она улыбнулась, то на розовых щечках появились премилые ямочки.