На краю - стр. 17
– И там и там легкое у жертвы тащат наружу? А чтобы сбить нас с толку. Направить на ложный след. Так думаю.
Тут в разговор вступил полицмейстер:
– Мало ли что ты думаешь! Доказательства давай!
Начальник сыскного отделения не смутился:
– А я и даю. Пока на уровне, так сказать, здравого смысла. Сами рассудите, ваше высокоблагородие: разве похожи такие штуки на дело рук настоящих гайменников? Убить – ладно, это объяснимо. Если не снять часового, к кассе не подлезешь. И свидетеля кончить тоже обычное дело. А зачем изуверство творить? Где это видано, чтобы так глумиться над жертвой простому бандиту? Нет, они прослышали насчет маньяка и прикидываются им. Тут обманный ход.
– Пусть так, – не стал спорить Лыков, хотя был не согласен. – Что насчет китайцев с отрезанными головами?
– Голову отрезали всего в двух случаях, – поправил приезжего сыщика местный. – Считая вчерашнего жмурика с кайзерлинговской пристани. А просто с распоротой грудью – таких случаев уже девять.
– Но вдруг у нас два маньяка? – оживился Азвестопуло. – Один по головам, а другому легкое поковырять интересно. Раны в груди везде одинаковы?
– Так точно. Что у солдат, что у китайцев. Злодей каким-то широким лезвием делает разрез между ребер, потом вставляет туда клинок, ставит его на обух и раздвигает ребра. После чего сует внутрь то ли руку, то ли нож, подцепляет легкое и тащит наружу. Иной раз на кулак вытащит, иной – побольше…
– А что со свидетелем? – напомнил Лыков.
– Видел убивца караульщик магазина японских вещей Ватанаба на Пекинской. Были сумерки, и далековато. Парень сумел только рассмотреть, что росту злодей был среднего и сложения обычного, скорее даже субтильного. И все.
– Цвет волос, особые приметы? Походка?
– Больше ничего не сообщил, испугался. Забежал в магазин, заперся и до утра не выходил. Еще бы: злыдень стоял над трупом с ножом в руках и выл волком…
Лыков ввернул свое:
– Те случаи, когда жертве отсекли голову… Там тоже ребра раздвигали? Чем, по-вашему, можно нанести такую необычную рану? Клинок проворачивают, ставят на обух – никогда про такое не слышал. А чем резали шею?
– В первом случае, что имел место возле Покровского кладбища, маньяк орудовал бебутом[20] жандармского образца. Мы нашли его потом на углу Последней и Алеутской, возле брошенной головы.
– А на пристани вчера?
– Там ничего не сыскали. Но похоже на тесак. У изувера манера такая, ваше высокородие: он как вытащит легкое, стоит и ждет, когда жертва скончается. Иногда, чтобы лишить возможности сопротивляться, дополнительно распарывает живот. Видимо, получает удовольствие от вида мучений…
Начальники передернули плечами – представили себе картину. Мартынов равнодушно продолжил:
– Таким образом, имеем одиннадцать покойников-китайцев. Все были без расчетных книжек, приехали на заработки нелегально. Обычная шваль. Едва-едва мы сумели установить их личность.
– То есть на политических преступников или, скажем, на беглых каторжников из Маньчжурии они не тянут? – оживился полицмейстер.
– Так точно, шваль и есть. Рядовые фазаны[21].
Генрих Иванович победительно посмотрел на питерцев:
– Что я вам говорил? Его превосходительство заблуждается, тут обычный маньяк, а не китайские секретные службы. Зачем им казнить своих босяков?
Первую беседу пора было заканчивать – полицмейстер выразительно подмигивал и кивал на дверь в столовую. Главного сыщика отпустили, договорившись, что завтра утром он примет питерцев у себя в отделении и сделает подробный доклад. Остаток вечера прошел в тех же обильных возлияниях. Но захмелел один Азвестопуло; Лыков с Ледингом были как стеклышко. Подполковник внимательно наблюдал за статским советником и сказал в конце: