На корабле утро - стр. 40
Взрывную волну я почувствовал за долю секунды до того, как она меня накрыла – есть у меня такой скрытый талант, – и рефлекторно убрал голову от окна.
Волной смело стекла, выломало оконные переплеты и, кажется, сорвало крышу.
Тем временем штурмовики Бердника – а это были они – выдали вторую порцию управляемых бомб.
И тут я понял: «Пора».
– Подрываем, мужики! – заорал я в микрофон.
Циклопы не заставили себя ждать. Грянуло так, что, пожалуй, даже штурмовики в небе должны были почувствовать.
А уж каково пришлось чоругам в их танках…
Но несмотря на весь внешний эффект нашего показательного выступления, реальные результаты оказались скромными. Я не видел, что там стряслось с танками, которые удар застал среди многоэтажек, но мой подопечный, потеряв две левые ноги из трех, все же устоял. Со страху чоругские танкисты поливали плазмой и кромсали лазерами все триста шестьдесят градусов вокруг себя. И небезуспешно – недостроенная тридцатиэтажка шустро сложилась. Как детский конструктор.
– Мужики, сосредоточились! Нужно бы третью левую ногу этому гаду отстрелить…
– Мы бы с радостью. Но нечем, – вздохнул Арбузов.
В ногу почти одновременно ударили несколько кумулятивных гранат из ручного оружия. Но эффекта – ноль. Это вам не танкетка, товарищи.
И тут, завывая всеми пятью тысячами лошадиных сил своей комботурбины, на сцене появился новый фигурант.
Это был К-2000, шестнадцатиосный самоходный кран, красавец, запущенный в серию на Таганрогском заводе тяжелых машин незадолго до войны. В кино такие шибко любят показывать. Да и в Городе Полковников я на такие насмотрелся – краны К-2000 были мобилизованы для обслуживания и ремонта линкоров. Так и вижу, как его семидесятиметровая лапа легко отрывает от земли и бережно несет к линкору «Белоруссия» новую башню главного калибра…
Так вот этот самый кран-красавец, появившись, видимо, со стороны шоссе, проложил широкую просеку в персиковом садике справа от усадебного поселка и лихо затормозил в полусотне метров от шагающего танка.
Чоругские танкисты были настолько поглощены стрельбой, что отреагировали на появление крана только тогда, когда его стрела начала разворачиваться из походного положения на корму.
От выстрела лазерпушек колеса крана вспыхнули.
Но крану это было нипочем. Стрела, все ускоряясь, неумолимо приближалась к целой опоре шагающего танка.
Когда танкисты поняли, к чему идет, они перенесли огонь на стрелу. Но погасить инерцию ее движения им не удалось.
Дымящаяся стрела врубилась в ногу танка, уверенно переломила ее и даром что сломалась сама – теперь это уже не имело значения, ведь танк падал!
Все мы едва не оглохли, пока все это происходило.
И оглохли во второй раз, когда танк все же потерял равновесие и рухнул на землю, в какой-то сотне метров от нас.
Ударила клубящаяся волна пыли – она оседала на наши лица, на руки, на оружие. Но мы не обращали внимания – столько радости было, все возбужденно кричали.
– Вот это зафигачил!
– Ё! Видали?!
– Горжусь Россией!
– Да при чем тут Россия, Ваня?!
– А мне без разницы, слышишь?!
– Кто же это там в кране? Поспорим, какой-нибудь клон из пехлеванов!
– Да ты что! Пехлеваны – они краны водить не обучены. Только стишки сочиняют и на этих… ну, гитарах ихних, мелодии всякие…
Однако, по совести говоря, ликовать было рановато.