На корабле полдень - стр. 8
«Да какая, в сущности, разница… Никогда нам не понять их логики! Все равно я звонить по нему ни за что не стану, каковы бы ни были обстоятельства!» – подумала Афина и с фирменным женским равнодушием спрятала трубку в карман комбинезона.
Саперы – мятые, несчастные и даже по виду понятно что голодные – посмотрели на Афину как-то сонно, если не сказать неприязненно. Лишь один из них счел необходимым улыбнуться, да и то вышло криво.
А вот их по-киношному смазливый командир старший сержант Липин все же соскреб со дна души остатки политеса и кое-как изобразил воодушевление.
– Старший сержант Липин, – представился он и как следует смял узкую сильную ладонь Афины привычными к турнику пальцами.
Двух бойцов-саперов оставили сторожить «Эйлер», заниматься разбивкой лагеря и приготовлением обеда.
Все остальные погрузились на «Кайман», и амфибия, вспенив мелководье водометами, взяла курс на остров Вторник – ближайший к Среде. Что, впрочем, и неудивительно, ведь архипелаг Буровского представлял собой изогнутую подковой цепочку из семи островов, поименованных от Понедельника до Воскресенья последовательно, а стало быть, ближе всех к Среде и лежали Вторник с Четвергом.
Четверг отстоял от Среды чуть дальше Вторника. Он был почти полностью лишен растительного покрова, так что его невысокие каменистые гряды населяли почти исключительно пернатые. Местные птицы, хотя и происходили вовсе не от рептилий – как на Земле, – а от рыб, и тем являли занятный казус эволюции, по мнению Афины, внимания не заслуживали. По крайней мере в первые сутки.
А вот Вторник был предельно привлекателен. Там, по многочисленным свидетельствам биологов прошлого века, вероятность повстречаться с самыми чудесными представителями надкласса квазинасекомых была максимальной.
– Так кого ловить сейчас будем? – спросил державный интеллектуал Розалинов, уперев в Афину двустволку своих тюленьих глаз.
– Палочника Штока, – сказала Афина.
– Кого-кого? – не расслышал Розалинов, водометы «Каймана» заливались вовсю.
– Палочника. Штока. Ш-т-о-к-а.
– Не слышу! – Розалинов пальцем указал на свое правое ухо.
«Не слышишь, так зачем спрашиваешь? Ведь ясно же, слышимость – ноль!» – пожала плечами Афина и промолчала, изобразив подобие извиняющейся улыбки.
Наконец амфибия, скрежеща розоватой галькой пляжа, тяжело выкарабкалась на дикий берег.
– Останавливайте, дальше пойдем пешком! Иначе всех палочников Штока распугаем! – скомандовала Афина.
– Всех кого? – скривился старший сержант Липин.
Афина обреченно вздохнула.
– Имейте терпение, товарищи! Сейчас дойдем до Зеркала Царевны, и тогда я вкратце остановлюсь на нашей задаче.
Саперы ответили негромким ворчанием.
Слов Афина не разобрала, лишь общую эмоциональную атмосферу. Которая была, прямо скажем, подавленной.
Зеркалом Царевны звалось озеро, расположенное в центре плоскогорья, которое занимало южную часть Вторника.
Такое название водоему дал знаменитый биолог и путешественник Франциск Шток. Ему посчастливилось первым исследовать и описать местную не столь богатую, сколь безмерно оригинальную фауну и умереть от инсульта в объятиях медузы-прыгуна.
К слову, под портретом Штока Афина просидела все старшие классы средней школы. Он, благообразный и длинноусый, с носом, похожим на батат, и кротким нравом своего тезки, мечтателя Франциска Ассизского, как будто благословлял ее поступление на биологический факультет Московского университета.