На колени - стр. 39
— Когда за тобой заехать? — спрашивает он, воодушевившись.
— Давай через полчаса. Я переоденусь и поедем, — добавляю я приторно сахарным тоном, а про себя с мстительной ухмылочкой добавляю: — «эх и побегаешь ты за мной, Ванюша, и будешь совсем не рад случайному сексу в туалете».
Туалет, блин. Он всех так соблазняет: зажимает в кабинке и отлизывает?
Поднимаюсь и решительным шагом направляюсь к себе. Я приструню этого гада, который моими стараниями теперь выглядит так, что любая даст без лишних разговоров, но сначала мне нужно проветрить голову. Хорошо так проветрить речным ветерком.
К моему кабинету в глубине второго этажа прилегают еще два помещения. Одно – что-то типа комнаты для отдыха, переходящей в спальню. Я частенько здесь ночую, потому что в клубе спокойнее, чем дома. Здесь меня почти не мучат ночные кошмары, с которыми я без особого успеха борюсь год за годом. И другое — обширная гардеробная, которая жизненно необходима, ведь на моей должности и с моим образом жизни выглядеть надо не просто безукоризненно, а сообразно любым обстоятельствам.
Перебираю элегантные наряды, в каждом из которых есть дерзкая тематическая изюминка: стрепы, например, или портупея, и никак не могу выбрать что-то подходящее.
Наконец, решаю надеть длинное, почти в пол, летящее платье из красного шифона и очень несвойственную для меня обувь: джинсовые кеды — даже не помню, когда последний раз обувала что-то на плоском ходу.
Бросаю взгляд на любимые наручные часы, которые достались в наследство от дедушки, хватаю сумку и возвращаюсь в кабинет.
Ну почему со мной вечно случается то, чего я не хочу и стараюсь избежать? Закон подлости какой-то. И сейчас так: распахиваю дверь и нос к носу сталкиваюсь с Иваном. Немного запыхался, а взгляд все такой же наглый. Хренов жеребец. Девятка, вероятно, хорошо отсосала ему в туалете, и вот он разогретый явился за основным блюдом. Совсем зарвался Раб. Надо жестко поставить его на место.
— Эй, ты куда? — мягкая хрипотца заставляет тело под невесомой тканью покрыться мурашками.
Когда Иван так близко, меня вновь начинает грызть ревность. Не понимаю, с чего вдруг меня так забирает. Я с удовольствием понаблюдаю за тем, как он порет другую, а потом берет ее жестко, но только тогда, когда сама дам мальчишке Сабочку. Если же Раб настолько наглеет, что не может удержать член в штанах и тыкает им в первую встречную, его надо хорошенько наказать.
О боги, если бы дело было только в уязвленной гордости Домины. Вся мерзость ситуации в том, что я слишком уж остро реагирую и ревную так, как не должна.
— Не твоего ума дело, — бросаю ледяным тоном и тараном врезаюсь в твердую, как камень, грудь.
— Зачем тогда велела зайти? — недоумевает он, преградив мне дорогу, поставив руку враспор.
— Хотела, чтобы ты мне кофе принес, —презрительно улыбаюсь я, — но передумала.
— Ты что прикалываешься? — светлые, уложенные воском брови слетаются к переносице.
— Нет. И я не должна перед тобой отчитываться.
— Да брось ты, Агуша, — виновато улыбается Ванечка. — Я же сказал, что больше не буду пить ничего крепче ананасового сока на работе.
Каков наглец! У меня разве что пар из ушей не валит. Он реально думает, что я не поняла, почему он такой взъерошенный?
— Знай свое место, — пытаюсь убрать его руку со своего пути, но слишком уж он мощный, и я только прощупываю потрясающий мускульный рельеф, смягченный темно-серым пиджаком. — Когда позову вновь, тогда и придешь.