На кого ты меня променял? - стр. 8
Я скользнула по маме взглядом, увидела, что она уже похозяйничала и у нас с Артемом дома. Нашла бутылку вина, открыла ее, налила себе внушительную порцию в мой любимый бокал.
– Давай без истерик, Аня. И хлопаний дверьми, – заявила она так спокойно, словно речь у нас сейчас должна была пойти о том, что приготовить на ужин. – Мы с Темой все обсудили. Нашим отношениям конец. Я была не права, когда заявила, что мы и дальше будем с ним встречаться. Все в прошлом. Забудь об этой ерунде.
Они все обсудили! Наши пострелы везде поспели, как говорится. И как быстро все им удавалось – я бы не удивилась, если бы, выйдя из кабинета Роба, они еще и успели дотрахаться, а потом уже обсуждали, станут встречаться дальше, или нет.
– Аня… Ты меня вообще слушаешь? – потребовала ответа мама, когда я прошла в квартиру, не обращая внимания на женщину, которая была для меня отныне мертва. – Аня! Куда ты поедешь? У тебя ни гроша за душой!
Я поставила сумку на кровать и стала кидать туда вещи. Все, конечно, не поместится, но на первое время точно хватит и того, что соберу.
– Аня, да хватит уже этих твоих задвигонов! – выкрикнула мать, отставив бокал, и… попыталась забрать сумку, чтобы не дать мне класть в нее одежду и дальше.
Я в последний момент успела выхватить то, что принадлежит мне. Хотя бы на этот раз…
– Задвигонов? Ты называешь задвигонами то, что я просто ухожу от мужа, как сделала бы любая уважающая себя женщина, которая бы узнала об измене? И не просто об измене, а о том, что этот самый муж трахал ее собственную мать?!
Все, с меня хватит! Я заметалась по квартире, будто была заперта в тесной клетке, прутья которой все сближались и сближались друг с другом, грозя оставить меня внутри своего жестокого капкана. К черту все сборы, приеду за остальным потом. Сейчас последнее, что мне хочется делать – оставаться наедине с этой жуткой женщиной.
– Воспринимай это так, как я сказала, – пожала плечами мать. – Я, кстати, обещала, что вы с Артемом обязательно поговорите. Он очень переживает из-за случившегося.
Я резко обернулась к ней и округлила глаза. Она обещала Сахину, что сможет меня убедить в необходимости беседы с ним? Прекрасно.
– Знаешь, что меня волнует в случившемся? – процедила я, закрыв «молнию».
Планировала собрать косметику в ванной и свалить, но сначала я все же задам вопрос «матери года».
– Знаю, да, – кивнула она и растянула губы в ледяной усмешке. – Тебя волнует все… Но ты же дура, Аня, если сейчас уйдешь. Ты всегда была неприспособленной к жизни. Я видела, как ты готова рыдать ночами от того, что тебе наши отношения кажутся не такими прочными, как, скажем, у твоих подружек с их мамами.
Вовсе не о том я хотела говорить с ней, но было даже интересно, что Диана Адамовна могла рассказать мне про наше материнско-детское общение. В нем же и крылась вся суть, я права? Если бы мама меня любила, ей бы и в голову не пришло лечь с моим мужем.
– Считаешь проявление чувств равносильным неприспособленности к жизни? – вскинула я бровь, складывая руки на груди.
– Не всегда и не во всем, – ответила мать. – Но мне всегда не нравилось в тебе то, что ты готова проявить слабость по любому поводу. У меня могла родиться только такая же стальная леди, как и я. А получилась ты, Аня. Я тебя даже полным именем называть разучилась. Анна – подошло бы царице. А ты так… Анька…