На границе Вселенной. Кровавая корона - стр. 27
Элиз стояла передо мной в пышном красном платье – цвет рода Де Монтэг, полупрозрачные воздушные рукава закрывали руки, верх лифа состоял из кружевных узоров. На голове – фамильная диадема, подаренная мной два года назад. Вторая, забранная из межгалактического банка, сейчас сверкала на моей голове. Это были символы власти, почёта, древности рода, но мы с Элиз знали, что для нас они ничего не значат.
Моя любовь стояла, переминая в руке край верхней пышной юбки. Видимо, она переживала сильнее меня. Я протянул ей руку, и Элиз взглянула на меня, её красивые подведённые глаза оказались наполнены влагой.
– Прежде чем мы выйдем туда, я должна кое в чём признаться, – жалобно произнесла она, крепко вцепившись в юбку.
– Говори, – я старался скрыть тревожность в голосе.
– Чтобы найти тебя, Бра попросил в качестве платы часть моего тела, что была связана с твоей душей. «С божественным», как он сказал. А я… я так сильно хотела найти тебя, что отдала не раздумывая.
– Какую часть ты отдала? – процедил я сквозь зубы, пытаясь скрыть нарастающий гнев.
– Я отдала ему свою утробу, – по щеке моей невесты покатилась слеза, – и не смогу подарить тебе наследника.
Я раздумывал всего мгновение. На самом деле, я был готов простить ей всё, абсолютно всё, что бы она ни совершила сейчас или когда-нибудь в будущем. Другой любви у меня нет и не будет.
– У нас уже есть наследники, – твёрдо произнёс я и вытер слезу, что катилась по щеке Элиз.
Я вглядывался в эти большие голубые глаза, полные любви и отчаяния, и гнев сошёл на нет. Снова протянул ей руку, и Элиз, выдавив из себя одинокую улыбку, отпустила верхний слой юбок, разгладив появившиеся складки. И медленно, словно это был самый важный момент в её жизни, вложила свою руку в мою.
Мы одновременно кивнули стражникам в парадной форме, и те открыли двери. Держа сложенные руки приподнятыми, мы вышли. Эмоции Элиз куда-то исчезли, и она стояла наверху лестницы с гордо поднятой головой, точно сама была королевой. Чувствовалась «школа» Робета. А я, уже не задумываясь, убрал одну руку за спину и, гордо вытянув голову, начал медленно спускаться по лестнице. Мы спускались нога в ногу. А гости внизу оценивающе смотрели вверх – на нас. Плавная музыка неизвестных мне инструментов подсказывала, когда сделать следующий шаг.
На середине пути лестница изгибалась. Я поднял руку, держащую ладонь Элиз ещё выше, и моя невеста покрутилась, демонстрируя свой наряд. Подол платья загорелся. Но это был не тот, родной моему сердцу огонь, а другой – искусственный, декоративный. Верхние юбки пышного красного платья постепенно сгорали, обнажая скрытый «секрет». На только что холодных лицах гостей теперь явно читалось удивление, некоторые с трудом сдерживались, чтобы не открыть рот. Платье догорело до верха, когда мы дошли до последней ступени, и теперь облегающий белый наряд сиял на моей невесте в свете гидроламп. Белым он стал не по земной традиции выходить замуж в белом, а поскольку это был цвет рода Гиронимус. Ослепительно белый, сильно выделяющийся среди прочих символов древней знати. От пышных рукавов ничего не осталось, новый наряд обнажал глубокое декольте. И я не мог не восхититься красотой своей девушки.
Элиз держалась достойно, возможно, более достойно, чем я. Мы прошлись по белой дорожке между гостей к внутреннему двору. Дорожка продолжалась на улице, но теперь представляла собой рассыпанные лепестки белых роз. Лепестки медленно сгорали сразу, как только мы проходили, по воле моей магии. Мы шли в центр двора к арке, украшенной белыми и красными земными розами. Вечерело, и светошары блуждали по улице, освещая окрестности, полные сиренево-лиловых сумерек. Энегро-купол над замком сохранял внутри тепло, не пропуская осенние ветра, и дамы не мёрзли в изящных, иногда достаточно открытых нарядах. Все гостьи были облачены в платья, цвета своих домов, так что ни один оттенок не повторялся. А мы с Элиз – в белом. Первый раз в жизни я вышел в свет, первый раз надел цвет своего рода, но этот раз оказался столь важным, что с последующими не сравнить.