На грани времен. шершень. Книга вторая - стр. 47
А сейчас было главным понять: эта ловушка была поставлена специально для нас или все-таки она была оставлена темными как петля на заячьей тропе? Побежит зайчик и попадется. А коли не побежит, значит, так тому и быть. И еще… Мне нужна была защита от подобной «петли». В следующий раз Лютый может и не подоспеть. И тут же я опять уловила мысленное одобрение волка.
Волк с Избором о чем-то очень тихо переговаривались. Я открыла глаза и спросила Избора:
– Ты ведь Странник?
Оба с некоторым изумлением посмотрели на меня. Волк извиняющимся голосом проговорил:
– Мы думали, что ты спишь…
Не обращая внимания на паренька, я опять повторила свой вопрос:
– Ты Странник, Избор? На тебе одежа Странника…
Мужчина слегка смутился и проговорил невнятно:
– Я должен был принять посох Странника от… – Тут он, закусив губу, опустил голову и глухим голосом проговорил: – Его черные убили, а наш скит пожгли… Я не успел. Но я из Рода Странников. И, надеюсь, моя пора еще придет, и эти… они за все поплатятся… – Он сжал кулаки до хруста пальцев, все еще глядя в пол.
Я тяжело вздохнула, будто чувствовала себя виноватой в том, что разбередила его раны. Но мне все-таки нужно было расспросить его, потому что от его ответов, возможно, зависела наша жизнь. Проговорила тихо, но твердо:
– Я спрашиваю не из праздного любопытства… Вы, Странники, носите мудрость предков по нашим городам и Скитам, забираясь в самые дальние уголки нашей земли. И знания ваши передаются от отца к сыну не письмом, а только словом. Любой свиток или книгу можно сжечь, а слово живет почти вечно, если есть те, кто помнит. Может, ты слыхал что-нибудь о «мышином писке»?
Услышав этот последний вопрос, оба уставились на меня в некотором изумлении. Слава Роду, никто не стал мне задавать дурацких вопросов «а зачем тебе это надо?». Удивление Волка мне было понятно. Хоть он и вырос в Скиту Матушки Йогини, но по сути своей все же был воином. А вот Избор… У меня теплилась слабая надежда, что он мог хоть что-нибудь да слышать об этом. Странникам многое ведомо. Обычно Странниками становились те, у кого обнаруживалась лишь малая толика дара, больше похожая на его тень, чем на полноценную силу. Они не могут при помощи этого управлять силами природы, слишком уж он незначителен и слаб. Но зато этой крупицы вполне достаточно, чтобы постичь мудрость Предков, понять саму суть мироздания и донести все это до каждого члена Рода, где бы они ни жили. Зачастую Странники хранили даже те знания, которые были давно утрачены, затерявшись в тысячелетиях нашей истории с самого пришествия наших Родов на Мидгард-Землю. Бывало так, что свитки, манускрипты и древние книги сжигали враги, нападавшие на наши святилища и храмы, а вот память Странников хранила все. Поэтому я надеялась, что Избор мог что-то знать или слышать.
Я продолжала смотреть на него выжидательно, а он, сосредоточенно нахмурив лоб, уставился опять себе под ноги, о чем-то усиленно размышляя. Наконец он заговорил не очень уверенно:
– Ни о каком «мышином писке» я не слыхал… – Я разочарованно выдохнула, а он вдруг продолжил с каким-то воодушевлением: – Не слыхал о таком, это точно. Но зато слыхал один сказ об очень стародавних временах. Сказ тот неказистый. Его мало кому рассказывают, потому что, вроде бы, нет в нем ничего такого, чему можно и нужно было бы поучиться. И на первый взгляд, вроде бы он ни о чем, так, просто красиво сложенные слова. – Даже Волк начал уже нетерпеливо ерзать, а про меня и речи не было. Я была готова схватить неспешного рассказчика за грудки и трясти его до той поры, пока он не закончит говорить важное, а не все эти пустые словеса. Сдержалась. Хотя сил на это потратила немало. А Избор, ни на кого не глядя, начал говорить немного нараспев, будто и впрямь сказ передавал нам: – Был в те времена волхв такой по имени Благояр. Всю жизнь он сражался с тьмой, не жалея ни сил, ни времени. И боялись его враги наши, более всех остальных светлых сил, ибо обладал он мощью, которую сравнивали с мощью самого бога Перуна. Как ни старались враги, никак не могли придумать способа его извести. Благояр любой вражий замысел сразу чуял наперед. И тогда обратились враги к той силе, которую опасается затрагивать даже и сама тьма. Сила та называется Пустота. Ибо противно Творцу немая и холодная пустота, куда не может проникнуть ни Свет, ни Слово. И принесли темные в жертву пустоте бесчисленное количество дев и юношей молодых, украденных из наших городищ, пролив моря крови. От их темного непотребства содрогались сами горы, а недра начинали реветь и выворачиваться наизнанку, реки поворачивались вспять, и Ярило-Солнце начинало вставать на Западе, а садиться на Востоке. И тогда даровала им Пустота оружие доселе невиданное, которое убивает только одних Волхвов, кто силу и дар имеет. Прочих же усыпляет мертвецким сном, пробудиться от которого мало кто способен сам. Но взамен Пустота потребовала себе мзды немалой… – Голос его затих, словно иссяк родник.