На грани фола - стр. 5

– Я об этом слышал.

– Он – наш первый вратарь. Мы готовились к матчу очень ответственно и считали, что сможем выстоять. Но буквально за несколько часов до начала матча Николаю стало плохо. Мы вызвали врача, и тот констатировал пищевое отравление. Конечно, мы были очень разочарованы. В таком матче Епифанцев мог бы помочь нам вырвать ничью. Но его отправили в больницу на промывание желудка. Он вспомнил, что ел накануне вечером в ресторане грибы и, возможно, отравился, хотя это было достаточно спорно – ведь он ужинал в очень хорошем ресторане. Мы специально проверяли, у них никогда до этого не было подобных случаев. К счастью, ничего плохого с ним не случилось, уже через несколько дней он был в форме. А матч с ЦСКА мы проиграли со счетом один – три. Наши ребята смогли забить гол, но пропустили три мяча. Конечно, если бы на воротах стоял Николай Епифанцев, этого бы не случилось.

– Такое с каждым может случиться.

– Безусловно, мы тоже так подумали. Прошло два месяца. Мы должны были играть исключительно принципиальный матч с «Зенитом». Противостояние двух команд из Санкт-Петербурга всегда привлекает особый интерес. Ну, вы знаете это лучше меня. Московское «дерби» тоже всегда бывает достаточно интересным. Или лондонское противостояние «Арсенала» с «Тоттенхемом», ливерпульское соперничество «Ливерпуля» и «Эвертона», не говоря уже о возросшей конкуренции между «Манчестер Юнайтед» и «Манчестер Сити»… В общем, это обычная практика соперничества двух команд из одного большого города, когда болельщики Санкт-Петербурга делятся ровно пополам.

– В этом я не сомневаюсь, – согласился Дронго. – Когда я учился в Москве, то традиционно болел за московское «Динамо», хотя самое большое число болельщиков всегда было у «Спартака». Свои болельщики были у ЦСКА, «Торпедо», «Локомотива». Но это было еще во времена Советского Союза.

– Я раньше работал в Испании, – продолжил Веземан, – там, кроме вечного противостояния мадридского «Реала» и «Барселоны», было еще и своеобразное соперничество между королевским клубом и «Атлетико», за который болели многие жители столицы. Я тоже посчитал, что происшедший случай с Колей Епифанцевым – всего лишь досадное недоразумение. Но уже перед матчем с «Зенитом» Епифанцев опять не смог выйти на поле. У него была сильнейшая рвота, началась диарея, и наш врач даже испугался, что будет полное обезвоживание организма. И снова все произошло буквально за полчаса до начала игры, поэтому пришлось срочно ставить на игру второго голкипера. Колю увезли в больницу, а мы чудом не проиграли матч, сумев сделать ничью два – два, хотя по ходу матча дважды проигрывали.

Дронго внимательно слушал рассказ тренера, который начинал все больше волноваться.

– Нужно было видеть, как переживал Коля, ведь второй мяч мы совсем необязательно должны были пропускать. Вся команда переживала за него, и я тоже, конечно. Но дело в том, что мой отец был полицейским. Я никогда об этом вам не говорил, герр Дронго. Он всю жизнь работал в криминальной полиции Дюссельдорфа, откуда я родом, и очень любит футбол. Отец с детства брал меня на все матчи местной команды и гордился моими успехами; даже сумел лично присутствовать на том знаменитом матче в финале семьдесят четвертого, когда, проигрывая ноль – один, мы победили легендарную команду голландцев во главе с Кройфом. Правда, в финале я не играл, но был в числе запасных и вместе со всеми получал золотую медаль чемпионов мира.