На Фонтанке ожидается солнечный ветер - стр. 18
Леша аж подскочил на месте: как это у него вылетело из головы?! И что теперь делать, однако? Тащиться сейчас на ночь глядя к этой угрюмой красной шапке ему совсем не хотелось. Может, сожрать пироги самому и дело с концом? Но Манана ему потом это точно не простит, еще, чего доброго, подвергнет страшной пытке – лишит навсегда своих десертов!
Леша нехотя набрал телефонный номер Теоны и с ходу предложил:
– Слушай, такое дело, давай я к тебе заеду?
– Зачем это? – встревожилась Теона.
Леша честно покаялся в том, что забыл передать ей дары от любимой тети. Но Теона вдруг проявила великодушие и сказала, что раз такое дело – пироги он может съесть сам, потому что она вообще-то уже собирается спать.
Леша так обрадовался ее неожиданному благородству, что решил дать ей второй шанс – ну, может, она все-таки нормальный человек?! – и спросил, чем Теона занимается завтра. Та ответила, что никаких планов на воскресенье у нее нет, разве что поздно вечером к ней заедет вернувшаяся из Москвы тетя Манана.
Леша, поняв, что по логике вещей должен сопроводить вопрос каким-то конкретным предложением, задумался: а куда, собственно, сводить эту красную шапочку? Куда вообще таких водят? Что до него, то он иногда пускался во все тяжкие – ходил, бывало, в ночные клубы, знакомился там с девушками, завязывал необременительные отношения, потом без сожаления разрывал их… Или он просто изредка мог накатить виски в баре. Но не поведешь же красную шапку в бар или в ночной клуб? Она же потом сдаст его Манане с потрохами. О! Есть отличный вариант культурного досуга!
– А идем в музей? – предложил Леша, чувствуя себя воистину жителем культурной столицы.
Вот так и получилось, что в воскресенье, с утра пораньше, Леша топтался у входа в Русский музей.
«Красная шапка сегодня выглядит еще страньше, чем вчера», – отметил Леша, увидев Теону.
На кучерявой голове девицы красовался все тот же берет, но вместо пальто на ней теперь была какая-то странная плащ-палатка, настолько огромная, что казалось, она затрудняла хрупкой Теоне передвижение. В целом впечатление было такое, будто мышь засунули в сумку. Леша едва сдержался, чтобы не хихикнуть.
Поймав его удивленный взгляд, Теона пожала плечами:
– Это пуховик Мананы, кажется, он мне немного великоват.
Когда она сняла берет и пригладила волосы, Леша опять чуть не расплылся в улыбке: все-таки странно – такая маленькая хрупкая девушка и такая кудрявая, пышная копна волос! Словно бы конкретно этой девушке пришили башку от другой. Ну да ладно…
Они долго ходили по музею, рассматривали картины. Теона с удовольствием простаивала перед полотнами, на которых было изображено море или солнечные пейзажи. А потом Леша отвел ее в зал, где висели картины Саврасова и доверительно сказал, что ему очень нравится этот художник.
Теона застыла перед одним из полотен, на котором разливалась половодьем робкая русская весна – мрачное небо, болотца, чахлые, словно долго болевшие березки, – и вдруг с тоской выдохнула:
– Какой ужас! Это же называется «отгружаю депрессняк тоннами». Вот что есть ваш Петербург и ваша страна в целом!
Леша аж взвился:
– А у вас-то в Грузии что?!
– А у нас огромное солнце! И горы, и красное вино, и люди поют песни. И всегда-всегда весна и лето! – гордо изрекла Теона.