На доблесть и на славу - стр. 24
На пару с Люсей Метелкиной, комсомольской активисткой, Фаина обходила центральные кварталы. Долго простояли на перекрестке улиц Дзержинского и Таманской, пропуская войсковой обоз.
Низкие облака разогнал, наконец, ветер. Ярко сыпанули лучи. И невольно глаз охватил подгорную улицу, запруженную телегами и санями, которые влекли не только исхудалые лошади, но и быки, буйволы. Видимо, эту тягловую силищу собирали с прикавказских земель. Горластые пацаны с Варваринки преследовали косматого верблюда, запряженного в арбу с тюками сена. Дразнили до тех пор, пока немолодой тыловик-туркмен не огрел их своим длинным хлыстом. Подводы везли армейское имущество, ящики со снарядами, съестные припасы, связанных живых овец.
– Какой у них ужасный вид! – воскликнула Люся, беря Фаину за локоть. – Я думала, у Красной Армии достаточно машин…
– Откуда? Ты просидела здесь, насмотрелась на немецкую технику. Конечно, они эксплуатируют всю Европу. А мы сами бьемся! В таких вот подводах я два месяца тряслась. Когда за тобой гонятся каратели, об удобствах, Люсенька, не думаешь.
– Да, Фая… Я восхищаюсь тобой! В освобождении города, представляешь, есть и твоя заслуга…
– Оставь. Я тоже была сентиментальной. А сейчас – совершенно другая. Хотя так хочется надеть красивое платье, надушиться и просто пойти на танцы… Неужели это реально? А мне до сих пор не верится… Ну, пойдем к музею. Лясова велела прийти туда.
– А что ей скажем?
– Более-менее подходят здания управы, кинотеатра «Ударник», гимназии.
– Может, еще дом Красной Армии?
– В принципе может подойти.
Напротив Верхнего базара, у стены краеведческого музея, митинг горожан и представителей войск уже завершался. Задние ряды редели, на кузове полуторки полковник в белой каракулевой папахе уступил место Лясовой, которую можно было за километр узнать по малиновому берету и красному банту на груди. Монолитной глыбой замерла она над толпой.
– Това-а-арищи-и! – раскатился ее распаленно-боевой голос. – Мы собрались здесь, чтобы приветствовать наших бойцов-героев. Иго фашистов сброшено! Благодаря кому, товарищи? Командирам и солдатам Красной Армии и нашим партизанам. Но к победе ведет нас рулевой, любимый наш вождь и учитель Иосиф Виссарионович Сталин! Это он не спит по ночам в столице нашей Родины, это он – главнокомандующий, это он – наш спаситель и добрый советчик. Его мудрость и гениальное мужество сплотили весь советский народ! Нет в мире для каждого из нас человека дороже и родней, чем товарищ Сталин! Слава товарищу Сталину и доблестной его дочери – Красной Армии! Ура, това-арищи-и!
Когда митингующие откричали и утихли рукоплескания, Фаина пробралась к Лясовой, – та приказала продолжать поиск помещений и неожиданно выдала ордер на право выбрать в ателье конфискованную одежду. А вот карточку на хлеб Дора Ипполитовна пообещала только через день. Уходя, распорядилась:
– Тут где-то Лихолетов, найди его. Скажешь, что со вчерашнего дня работаешь у меня, в горкоме партии. Пусть уладит формальности в партизанском штабе.
Лихолетов заприметил Фаину первым. Сошлись, приветно улыбаясь.
– Ну, с освобождением! – поздравил Олег Павлович, крепко пожимая девушке руку. – Как ты? В ночь штурма я искал тебя. Тетя Шура Проценко сказала, что по городу с вооруженными подростками кружишь. Что за самоволие?