На дне моего океана - стр. 8
Нахожу лифт, заказываю дорогу в Рай, только поднявшись, спешу сразу в магазин с художественными принадлежностями – купить всё для создания настоящей, законной панацеи своему подопечному.
Держись, Кит. Совсем скоро я тебе помогу.
Четвертая. К.
Голосом разума явился вдруг зазвонивший телефон, точнее – звучавшая в нём староста группы, Лена. Поправ законы природы, или что там отвечает за технику, мобильник вышел из режима блокировки и откровенно восстал из мёртвых, потому что если кто и мог пролежать без подзарядки полторы недели и не окочуриться, то точно не его айфон. Только факт остаётся фактом: из очередного не то оцепенения, не то сна Кита выдернула вибрация звонка.
Сначала не хотел подходить, конечно. Но телефон любезно вывел в верхней части экрана количество пропущенных, перевалившее за четыре сотни. И за них тут же образовалось чувство вины (точнее, те жалкие остатки чувства вины, которые удалось наскрести после визита Димки). Кит взял трубку и бесцветным, осипшим от количества выкуренных сигарет голосом выдавил жалкое «Алло?»
– Никита! Слава богу! Живой! – воскликнули на том конце, тут же себя одёрнули и приготовились выдать гневную тираду: – Ты где, чёрт тебя дери, пропадаешь?! Ты вообще в своём уме?! Мы тут все… Тебя уже и в учебной части искали… Я даже прикрывать уже не прикрываю, потому что ты, зараза, не предупредил, не позвонил и не написал! Идиот! Да я сама же первая попёрла туда на тебя доносить, чтобы только помогли разыскать… Витя к тебе домой ездил! Там никого не было, ну или ты не открывал, не знаю, но окна, говорит, не горели. Что это такое было?! И вот теперь ты запросто так мне – «алло»?!
Кит болезненно морщился, выслушивая эту тираду. Трубку предусмотрительно отодвинул от уха. Наверное, Лена права, и ему в любом случае стоило вставить мозги на место. А уж если учитывать, что у них в последние пару месяцев начинало что-то закручиваться, что-то более серьёзное, чем у него когда-либо до этого было…
Истерический не-диалог-но-всё-же Лены наконец кончился, и Кит выдохнул тяжело, как после удара в рёбра (он теперь знал, как бывает после удара в рёбра). Придётся отвечать. А этого он хотел меньше всего на свете.
Он уже очень давно – а может быть, даже никогда – не чувствовал себя таким беззащитным и маленьким, как в эти дни. Мама растила его мужчиной. Мама ни разу не пыталась сделать вид, что у него тоже есть папа, просто он «улетел на луну» или «уехал в длительную командировку в параллельный мир, куда не дозвонишься». И даже легенд про то, что его папа – моряк дальнего плаванья, уплывший, разбив маме сердце, или что он сидит в тюрьме за тяжёлое преступление, которое мама не могла ему простить, она не придумывала. Просто – у тебя нет папы. И когда дозрел до вопроса: «А почему?» – честно ответила: так бывает, что взрослые сходятся без любви, а потом так же расходятся, даже телефонами не обменявшись на случай внезапного «тут такое дело, у нас будет ребёнок». А может, как раз во избежание этого случая.
И никогда не спрашивал у мамы, почему она не любила того, кто мог бы быть его папой; почему ни разу так никого домой и не привела; в конце-то концов, не было ли у неё какого-нибудь постоянного любовника в её путешествиях. И так знал: не было. Она вообще никогда дважды в одно место не путешествовала. И неизменно летала одна.