Размер шрифта
-
+
На белом всё сложнее. Стихи - стр. 4
Видишь, как я лгу заученно.
Три недели школе той.
Я давно уже измучена
бессловесной пустотой.
Для прощанья нет ни буковки.
Звуки – ёжики. Слова
затаились. Каждой пуговкой
говорю.
С тобой.
Жива.
Раненый
У гордости – побитое лицо…
Под маской неприступного фасада
Давно истлевшая улыбка мудрецов,
Которым зло и есть исток отрады.
Порок любой души, когда пора
Прозрачных слёз обиженного детства
Закончилась – и время выбирать
Для взрослых игр иные цель и средства;
Иные лица боли примерять,
Что загнана во все углы и норы,
Лишь бы забыть и людям не отдать
Себя – ранимого и слабого, который
Не явится раздет и сокрушён
На осужденье тех, кто сам без роли
Не мыслит свой покой среди корон
Высокомерия, но чаще – поневоле.
Всё дело в масштабе
Ты мне приснился.
С прицела неблизкого.
Щупленький да смешной.
Я ведь согласна даже на лысого.
Но не с плешивой душой.
Холод, голод – всё одно…
Как снисходительно унижена тобой…
Всё растушёвано и не желает цвета…
На четвереньках ползают гурьбой
мои опознанные ультрафиолеты…
У бури кончился запасный ход.
На истощенном слове паутина.
И ею залепить бы сразу рот,
но человек —
гордынная скотина.
Ему исчезнуть проще, чем молчать.
Сухарики царапают мне сердце.
Уж лучше б я поела, чем глотать
такие чувства,
где гореть —
не греться.
Я не чувства уже – только разум к тебе обращаю…
Некогда и Никогда – не знаю, какое из этих двух слов страшнее…
Разве дважды бывает одна и та же река? —
Помню, я рассуждала недавно об этом… с другими…
будто кто-то извлек самый темный урок из алхимий
и владеет тинктУрой… – младенца из старика
возрождать эликсиром великим – живи на века!
Разве наша любовь хуже этого дряхлого тела?!
Среди высших мутаций за что ей не выдан секрет
залечить в ржаво-медных ожогах осенний хребет
и всегда соблазнять новый вечер
невестою белой…
Разве я забывать все обиды навек не хотела?!..
Еще одна игра
Чтобы, обретя Вас, я немного Вас забыла.
М. Цветаева
Забудьте обо мне.
И вдруг однажды
я новая, я лучше той приду,
что Вам была любимой. В этой краже
вновь одарю Вас. У любви в роду
намешано чертовски много. Слаще
всегда вначале. Сумасшедший рой
клубится в голове тоской звенящей, —
и плоть желает плоти!.. Бог, герой,
и человек, и зверь, и вещь…
Безумство наше
желает нас соединить в одно
и локти раскрошить границ вчерашних —
и уничтожить «это»… И оно
уже не я, не ты. В ночи пустячной
нет звона или крика!.. Спи, душа,
обманутая смехотворной блажью
игры страстей, что стыла не спеша,
но угасала с каждой встречей. С каждым
движением знакомого бедра.
И зверь остыл, и человек – герой уставший.
И Бог уходит вновь в свое вчера.
А завтра не наступит. В рукопашной
мы уничтожили его азарт и пыл.
Забудь меня. Забудьте.
Вы – вчерашний.
И я вчерашняя.
С нуля.
С начала.
Пыль —
на нашем подоконнике однажды,
когда вернусь к Вам новая. Не я.
И я себя прощу за эту кражу
судьбы ее, где Вы —
моя семья.
Забудьте обо мне!
Фантомные боли
Не будет встреч – и расставаний.
Не будет радости – и слёз.
И не достроенные здания.
И не досажен синий лес.
И даже половины чуда
Из двух задуманных детей
Не сотворил. Пуста посуда,
А столько подано на ней.
Не будет НАС. Есть я и – кто-то,
Срисованный с зеркальных вод.
И лучше – день БЫТЬ идиотом,
Чем просто ЗВАТЬСЯ – идиот…
Черный сок
У сна опять корявые границы.
Усталый запах ночи в черный зев
Страница 4