На 100 лет вперед. Искусство долгосрочного мышления, или Как человечество разучилось думать о будущем - стр. 11
Биологи-эволюционисты предполагают, что наша склонность к краткосрочным желаниям, удовольствиям и вознаграждениям развилась как механизм выживания в условиях дефицита пищи и повышенных рисков для жизни. Еще задолго до изобретения шоколадных десертов наш мозг обзавелся системами обработки информации, которые предписывали съедать все, что можно съесть, и убегать, как только в поле зрения появится хищник. Вот почему мы не задумываясь наклоняемся над свежеиспеченным пирогом, чтобы вдохнуть его аромат, и инстинктивно разворачиваемся, готовясь дать деру, если видим, что в нашу сторону мчится ротвейлер[23].
Если нам трудно противиться соблазну, будь то еда, наркотики или что-то еще, важно понимать, что это, скорее всего, включился наш древний аддиктивный мозг. Когда мы проводим пальцем по экрану смартфона, проверяя новые сообщения, то в некотором роде уподобляемся крысам, одержимо жмущим на рычаг, чтобы испытать мгновенные острые ощущения от выброса дофамина. Этот механизм был намеренно заложен в технологию социальных сетей. Точно так же, когда на вечеринке после пары бокалов мы не можем устоять и затягиваемся предложенной сигаретой, это не что иное, как зов древних предков. Но оправдывает ли это нас?
Фактически бо́льшую часть явлений, составляющих повседневную потребительскую культуру – от обжорства до давки покупателей на распродаже, – можно проследить до инстинктов, которые являются частью нашего эволюционного наследия. «Склонность к чрезмерному потреблению, – утверждает нейробиолог Питер Уайброу, – является пережитком того времени, когда индивидуальное выживание зависело от жесткой конкуренции за ресурсы… Мозг древнего человека, который мы унаследовали, развивался в условиях дефицита, управлялся привычками, ориентированными на краткосрочное выживание, и плохо приспособлен к изобилию современной материальной культуры»[24].
Люди часто удовлетворяют сиюминутные желания за счет своих долгосрочных интересов. Очевидный пример – курение, сюда же можно добавить пристрастие к жирной пище, которое ведет к сердечно-сосудистым заболеваниям, и отдых на Карибах вместо накоплений на черный день. Когда дело касается личных временны́х горизонтов, наши будущие «я» часто отходят на второй план перед лицом сиюминутных удовольствий. Как правило, мы предпочитаем меньшую, но быструю награду более крупной, но отдаленной. Это когнитивное искажение называется гиперболическим дисконтированием[25].
Одним из самых частых аргументов в пользу нашей тотальной импульсивности, нашего безусловного стремления к быстрому вознаграждению служит так называемый зефирный тест. В 1960-х гг. психолог из Стэнфорда Уолтер Мишел клал аппетитный зефир или подобное лакомство перед детьми в возрасте от четырех до шести лет. Мишел сообщал, что если они не съедят его в течение 15 минут, оставшись со сладостью один на один в комнате, то получат еще один зефир. Тот факт, что примерно две трети детей не смогли устоять и съели оставленный перед ними зефир, часто воспринимается как свидетельство нашей врожденной склонности к получению быстрых результатов.