Н. Неоконченный роман - стр. 3
– Именно.
– Что же, даже и не знаю… Возможно, это Люка её туда зашвырнул.
– Люка? Как же вы позволяете ему это делать?
– О, гер Маркэль, мне за всем не уследить. На мне висит весь дом! Я сейчас только вернулась. Мне нужно было сходить на рынок, купить свежего картофеля. Да в придачу и хлеб пришлось захватить, я завтра, наверно, не успею сама испечь – надо будет сходить на крещение моего племянника.
– О, как жаль, фрау Лорена, мы просто обожаем ваш хлеб! Вы замечательно готовите. И, знаете, давно уже я не ел такую здоровую и вкусную пищу. За что по гроб буду вам обязан.
– Вы, конечно же, преувеличиваете, гер Маркэль, но я страшно вам признательна! Мой бывший муж всегда ворчал на меня из-за того, как я готовлю. Всё он любил, чтоб было пожирнее, да посытнее. А сколько он пива пил! Мог за вечер почти полбочки выпить! Вы себе не представляете, какое это было зрелище!
– Да уж лучше не представлять, фрау Лорена.
– Это вы верно сказали. Ну, я пойду, у меня ещё много дел.
– Конечно, не смею вас больше задерживать. Сейчас занесу эту газету гер В. Он себе утром места не находил.
– В самом деле? Что ж это он такой впечатлительный? А кажется таким спокойным и важным.
– Не могу знать, но думаю, что сейчас я его обрадую.
Фрау Лорена пошла управляться по дому, я же в свою очередь направился в комнату моего приятеля, который предпочитал, запершись, окружить себя литературным хламом, над которым усердно любил поразмышлять.
Я деликатно постучал в его дверь, которая была по обыкновению закрыта, и тут же отворил её.
Друг мой сидел в кресле напротив окна, устремив свой взгляд в книгу, которую он держал у себя на животе, его очки были слегка приспущены, и лицо его выражало полную сосредоточенность и погруженность, кажется, в Пруста.
– Смотри, друг мой, что я тебе принёс! – сказал я, приподняв на уровне головы его любимую Neue Zürcher Zeitung.
Я прошёл вглубь его комнаты, и сел на второе кресло, что стояло возле небольшого круглого столика. Видимо, очень старого. Мой друг повернул в мою сторону голову, и лениво посмотрел поверх своих стёкол, что не имели оправы.
– Замечательно! – сказал он, и на секунду вернувшись к своей книге, видимо, чтобы запомнить место, на котором следует остановиться, вернулся ко мне. – Я рад, что ты нашёл мою газету. Где она была?
– Похоже, Люка просунул её под то зелёное кресло, что стоит в гостиной.
– Неужели, Люка способен на такое?
– Если хочешь, можешь спросить его, когда увидишь.
– Нет уж, лучше ты спроси. Тебе лучше удается разговаривать с животными.
– Ты в самом деле так думаешь?
– Нет, но ты мог бы. Должен ты хоть что-то уметь, кроме своего безделья.
– Не торопи жизнь, друг мой. Мы ещё успеем устать от работы. Лучше расскажи мне, над чем ты сейчас работаешь.
– Пока ни над чем, Маркэль! Я говорил тебе добрую сотню раз: прежде чем браться за работу, идея должна созреть, как апельсин, и только после этого можно приступать к делу.
– Значит, в твоей она ещё не созрела?
В. молча посмотрел на меня своим холодным взглядом, который он хранил за своими очками.
– Нет.
А. гуляла в то время с Люка по косогорью, недалеко от дома. Она часто выходила погулять со своей собакой. Дом её стоял одиноким странником – отдельно от всех. Мало друзей у неё было. Да, собственно говоря, их и не было. А. была слишком хороша для всех, и слишком хорошо воспитана, чтобы водиться с местными подростками. Она закончила школу, но на университет у фрау Лорены не было денег, поэтому будущее её дочери казалось предрешено, и ничто не предвещало каких-либо изменений.