МЖ. Роман-жизнь от первого лица - стр. 40

Все, что было в ней, сводило меня с ума. Я мог смотреть на нее часами, ничего не говоря, именно так, как я любовался «Оплакиванием» Микеланджело в соборе Святого Петра в Вечном городе. Я не буду утруждать себя созданием ее портрета, я просто назову имя – Сальма Хайек. Абсолютное сходство. Все.

Но ошибкой была вовсе не Руся, а тот самый пятидесятилетний старый козел, который взял да и навел на меня бандитов.

Фамилия козла была Пышняк. Когда-то у него был такой же, как у меня, бизнес, но он «лег» под бандосов, и, как это обычно бывает, эти волки выставили его «на все, что было, и немного больше». Обе квартиры Пышняка были под залогом в бандитском банке. Все прочее имущество было распродано или передано бандитам, и он еще оставался должен им около четырехсот тысяч долларов. Тема эта была не нова: недальновидный Пышняк взял в том самом «Бандит-Банке» кредит, отдать вовремя не смог и попал в каторгу. С него давно уже получили все, что тот задолжал, но у бандитов свой взгляд на эти вещи: волки, они и есть волки, будут рвать до костей, а потом и кости сожрут. Не подавятся.

Пышняка нашел Куку. Вернее, он его давным-давно знал. Ни у того, ни у другого за душой не было ломаного гроша. С Пышняком уже все и так понятно, а Куку также имел весьма непростую, как оказалось, биографию.

Его отец всю жизнь прослужил в КГБ. Куку пошел по стопам отца, но из КГБ его выгнали. Версией самого Куку было раскрытие им какого-то шпионского заговора и незаинтересованности в разглашении информации каких-то оборотней в больших погонах в Москве. Куку, смахивая слезу, частенько принимался рассказывать мне о том, как он проводил какие-то не санкционированные никем обыски на квартирах каких-то шпионов, что-то находил, но продавшееся ЦРУ или Ми-6 его руководство только махало на него руками и выставляло за дверь. Он писал в Москву, в ЦК, Андропову, но его письма «перехватили по дороге», и до адресатов они так и не дошли.

Мы частенько сидели с Куку в пивном кабачке «Гамбринус», расположенном прямо напротив гостиницы «Chisinau» и сыгравшем такую важную и драматическую роль в развязке моей молдавской одиссеи. Куку пил пиво кружками, жаловался на жизнь, ругал тех шпионов, которые «сейчас засели в молдавском правительстве», и тех, которые «так и продолжают сидеть в своих кабинетах на Лубянке». Сперва он забавлял меня, а затем изрядно мне надоел. Как-то я зашел в «Гамбринус» поужинать. Заказал свинину с капустой, пива и с аппетитом стал все это поглощать. Вдруг за мой столик сел хозяин этого заведения. Так как я был постоянным клиентом и мы регулярно раскланивались, то это не удивило меня. Саша (так звали хозяина) не был молдаванином. Он был русским, также бывшим сотрудником КГБ, еще при Советском Союзе, очень умным и оборотистым мужиком. Он нашел в пустой породе местной экономики свою тонкую кимберлитовую трубку и успешно разрабатывал ее, добывая и граня игристые камешки – предприятия. Помимо «Гамбринуса», у него были еще какие-то ресторанчики, транспортная компания в Румынии и еще что-то.

– Привет, Саша.

– Привет, Марк, как тебе мое пиво?

– Отличное, свежее, как всегда. Мне у тебя нравится. Видишь, каждый день захожу по три раза.

– Спасибо на добром слове. Я тебе пару слов хотел сказать.