Мытарь - стр. 23
Я не знаю, кто такие коммивояжеры ― этого слова нет в моей проблесковой памяти, но, очевидно, это какие-то торговцы. А вот значение слова «суточные» я откуда-то знаю.
– Платят, ― говорю я, вспоминая деньги, которые обнаружил в карманах брюк.
Девушка снимает перчатку и протягивает руку. ― Пелси.
– Казимир, ― представляюсь я.
– Интересное у вас имя, ― говорит Пелси.
Приносят заказ, и я принимаюсь за еду. Девушка поднимает руку, и через мгновение разносчик ставит перед Пелси бокал белого вина.
– А почему в Хламбе, по вашим словам, все должны ходить с хмурыми рожами? ― интересуюсь я.
– Вы это всерьез спрашиваете? ― Девушка округляет глаза. ― Казимир, откуда вы приехали? Или вы вообще не из Стринора?
– Честно говоря, не из Стринора.
– Теперь я понимаю, почему у вас такое странное имя. А откуда вы?
– Хм… ― Я молчу, обозначая, что мне надо прожевать. Хорошего ответа не нахожу. ― Можно, я не буду об этом говорить? Скажем так, это место очень похоже на Стринор, но все-таки, наверное, не он.
– Наверное?! ― поражается Пелси, и улыбка ― впервые со времени нашего знакомства ― трогает кончики ее губ. ― Да вы интересный человек, Казимир!
Наш взаимный интерес доходит до кульминации в моем гостиничном номере. Во время сигаретной паузы девушка подтверждает мои предположения ― она местная проститутка. Но гораздо важнее то, что она рассказывает о Хламбе. Оказывается, в этот город печали едут люди, у которых началась черная полоса в жизни. Таких городов в Стриноре несколько. Так повелось, что люди, у которых началась полоса невезения, стараются держаться вместе. Прежде всего потому, что невезучие не любят смотреть на счастливые физиономии везунчиков. Как и наоборот, ведь все черные полосы рано или поздно проходят, поэтому новоявленные счастливчики тоже хотят, чтобы перед их лицами не маячили серые морды неудачников. Поэтому есть обычные города ― в которых живут счастливчики и, так сказать, сомневающиеся ― то есть те, которые надеются, что в их жизни еще не настала черная полоса. А есть вот такие хламбы, как этот.
– А почему ты не поедешь к везунчикам? ― спрашиваю я.
– Зачем? ― Обнаженная Пелси красиво курит, полуопершись локтем на подушку. ― Я не настолько роскошная шлюха, чтобы вписаться в этот круг. Там работают помоложе, побогаче, да и покрасивее, чем я. А потом, кто же будет ублажать и спасать от печалей тех, кому не везет? Они гораздо больше нуждаются в ласке, чем счастливчики.
– Как же счастливчики и неудачники зарабатывают на жизнь, если все время переезжают из города в город?
– Ты и правда, как с луны свалился. Это же традиция, которой века! И к этому все давно привыкли. Работа есть и в Хламбе и в городах света. Так мы называем те, в которых живут белополосники, ― поясняет Пелси, встретив мой вопросительный взгляд. ― Люди просто сменяются, вот и все. Тот, у кого началась черная полоса, освобождает рабочее место для белополосника и наоборот. Хм… Тебе, наверное, будет интересно узнать, что в городах тьмы производительность намного выше, чем в светлых?
– Интересно. И почему так?
– А людям тут больше нечем заняться. Вот и вкалывают до потери пульса, чтобы поднакопить деньжат для будущей белой полосы.
«Везде свет и тьма, просто в каждом мире их трактуют по-разному», ― думаю я.
– Но не все переезжают из города в город. Есть те, которые не верят в белые-черные полосы. Их немного, но есть и такие чудаки. Но больше тех, которые упорно не хотят верить, что они уже на темной стороне, ― продолжает Пелси.