Мысли и сердце - стр. 35
А теперь оно идет. И хорошо сокращается! Еще немножко погреем с машиной и остановим ее. Удача! Я готов кричать от радости.
Это безжизненное тело снова станет Сашей, милым, умным Сашей!..
– Давайте удалять дренаж из желудочка.
Да, пора. Наверняка эмболии не будет, потому что уже минут двадцать, как через трубку не проскользнуло ни одного пузырька воздуха. Мы уж смотрели за этим тщательно. Второй раз дураками не будем.
– Ну, взяли! Маша, ты удаляй трубку, а я затяну кисетный шов. Ну... Раз!
– О боже! Держите! Отсос, скорее, черт бы вас!..
Я не знаю, что стряслось. Нитка порвалась или мышца под ней прорезалась, но трубка удалена, а дырка в сердце зияет, и при сокращении из нее ударила струя на метр. Конечно, только одно сокращение. На следующее она уже зажата кончиком пальца. Ох, чуть легче...
Теперь нужно эту дырку зашить. Совсем не просто, когда сердце сильно сокращается и верхушка прыгает в руках, а одной рукой нужно держать отверстие. Но можно. Не первый раз. Тем более машина еще работает, поэтому опасность смерти от остановки сердца не грозит.
Но все оказалось гораздо труднее, чем думалось. Не отпуская пальцев, я наложил новые швы. Однако как только я их затянул, мышца расползлась под нитками, и дырка открылась. О проклятие! Дыра еще больше. Много больше! Кровь хлынула струей. Я сунул в дырку два пальца, а все равно мимо них текло.
Вмиг исчезли мир и покой. Все стало злым и острым.
Шел человек по льду спокойным зимним днем и вдруг провалился. Черная вода заливает, он барахтается, кричит, а лед ломается под руками, и черная вода заливает все кругом... Алая кровь, много... Что делать?! Что делать?!
– Заплату! Марина, давай заплату из аиволона! Скорее! И приготовь хорошие швы на большой игле. Отсос! Отсос! Не тянет. Вы, там...
Эпитеты.
Нужно положить заплату, как пластырь под пробоину в судне. Только это трудно – наложить заплату, когда сердце сокращается под руками, а иголки крутятся в иглодержателе.
Я не знаю, сколько это продолжалось. Сначала маленькая заплата. Не держит – из-под ее краев бьет кровь. Потом сверх нее другая, большая, почти с ладонь. Много швов по ее краям. Кровь из раны отсасывается насосом и нагнетается в машину. Отсос часто не успевает, и часть крови стекает через края раны мне на живот и на пол. Уже хотел снова охлаждать больного и останавливать сердце. Но это была бы смерть.
Нет, удалось. Прекратилась. Только тоненькие струйки сочатся из-под заплаты. Еще несколько швов – и все сухо.
Все сухо. Отсос выключен. Сердце работает, но много слабее, – еще не успели восполнить кровопотерю. Переливаем. Лучше.
Смотрю кругом. Вид у всех измученный и несчастный. Радости уже нет. Все еще под властью пережитого и не верят, что все наладилось. И правильно – теперь жди новых напастей.
Может, это за Степу? Наверное, нужно было как-то иначе? Нельзя оскорблять людей безнаказанно. Почему? Я же защищал не себя – их. Да, конечно, но нужно не так. А как?
– Оксана, у тебя ничего?
– Неважно, но терпимо. Низкие зубцы – миокард слабый.
Да, разумеется, слабый. Поэтому и нитки прорезались. Но нужно кончать.
– Сколько времени работает машина?
– Сто тридцать минут.
– Так долго? Гемолиз?
– Последнего анализа еще нет, а до осложнения был восемьдесят.
Значит, теперь много больше. Отсос из раны сильно разрушает эритроциты, а перекачали, наверное, литров двадцать.