Мышеловка для полковника - стр. 19
Она улыбнулась, поправляя волосы.
– Его звали Вольф-Айстофель. Это был уже третий или четвертый Вольф-Айстофель, которого завел мой дядя Клаус. Он называл всех своих собак одинаково, в честь легендарной в нашей семье собаки, которая пережила с бабушкой осаду Берлина в сорок пятом году. И все они обязательно были немецкими овчарками. Дядя Клаус очень любил их. А Вольф-Айстофель был самой горячей, просто сумасшедшей мечтой его детства, которая осуществилась только после войны, когда он стал жить с бабушкой и тетей Джил. Сейчас дядя Клаус живет в Берлине, и у него конечно же есть Вольф-Айстофель.
Джин наклонилась и ласково погладила собаку по спине.
– Пятый. Или даже шестой. Я уже сбилась со счета.
– Это твоя машина перед домом, с дипломатическими номерами? – Борис снял дубленку, повесил в шкаф. – Может быть, ты представишься и мне. Не только моей собаке. Ведь ты не Зоя, как я понимаю. На машине американский флажок. Миссис Джин Фостер-Роджерс, кажется, так? И ты приехала в Москву с новым американским послом Макфолом?
– Просто Джин Роджерс, – ответила она, неотрывно глядя ему в лицо. – Мы развелись с Майклом еще до того, как мне пришлось перейти границу, и я оказалась в Сирии. Откуда ты узнал? Впрочем, глупый вопрос, я понимаю.
– Я просмотрел список американской делегации, просто по долгу службы, и вдруг обнаружил, что одно лицо мне очень знакомо. Проходи.
Он жестом пригласил ее в комнату, щелкнув выключателем, зажег свет.
– Располагайся. Хочешь что-нибудь выпить? У меня есть неплохое французское вино.
– Не откажусь, – Джин опустилась на мягкий диван, обтянутый белой кожей.
Собака улеглась напротив, рядом с круглым стеклянным столом.
– Сам я предпочитаю виски.
Борис подошел к бару, достал бокалы.
– Значит, полковник Джин Роджерс? – откупоривая бутылку, он иронично взглянул на Джин. – Кадровая разведчица? И здесь ты, конечно, под дипломатическим прикрытием.
– Да, конечно. Иначе я бы не приехала. Но только полковник я по медицинской части и приехала заниматься делами благотворительного фонда своей матери, а также для участия в конгрессе.
– В конгрессе по пластической хирургии?
Он налил темно-бордовое вино в бокал, поднес ей, потом плеснул себе виски из уже открытой бутылки.
– У нас сейчас все помешались на этих подтяжках морщин и силиконе, – усмехнулся он, усаживаясь в кресло напротив. – Неужели ты тоже занимаешься этим?
– Нет, – Джин покачала головой. – У меня проблемы посерьезней. Это радиологический конгресс. Два дня там будет посвящено ядерной медицине. Меня очень интересует этот опыт.
– Ах, так. Понятно, – лицо его стало серьезным. – Правда, не думал, что ты захочешь со мной увидеться. Я так понимаю, мисс Джин Роджерс, полковник медицинского корпуса США, я обязан тебе жизнью? Ты намеренно позвала меня к той женщине в приграничной деревне, чтобы я уехал с базы?
– Да, – она не стала отрицать. – Я знала, что должно произойти, и другого способа у меня не было. Как не было никакой возможности остаться. Я знала, что после обстрела подозрение сразу же падет на меня. К тому же я не сомневалась, что в информации, которую ты получишь обо мне из Москвы, будет четко отмечено, что гражданка Зоя Красовская никогда там не проживала и медицинский институт не заканчивала. Этого было бы достаточно, чтобы Шаукат, быстро сменив милость на гнев, бросил меня в тюрьму, и американскому послу еще пришлось бы потрудиться, чтобы достать меня оттуда.