Мятежница - стр. 6
– Вот именно – за столько веков. Наша страна была такой создана.
Аманда скрестила руки на груди и дерзко вскинула одну бровь, как всегда, когда была с чем-то не согласна.
– Тогда надеюсь, ты помнишь полное название нашего государства на языке древних.
Оливия слегка смутилась и отвела взгляд в сторону окна, из которого открывался прекрасный вид на чудесный весенний сад поместья Шоу.
– Ну, допустим, – пробормотала она.
– Тогда назови! – потребовала сестра.
Оливия потупилась, смутившись еще сильнее.
– Глин-Гудвик Саггарт, – сквозь зубы процедила девушка.
– А теперь переведи.
– И не подумаю, – возмутилась Оливия. – Тебе и самой прекрасно известен перевод.
Аманда демонстративно прошагала к своей кровати и плюхнулась на подушки. Она не по-женски задрала юбки, обнажив свои бесконечно длинные ножки, а руки отставила назад.
– Да, – согласилась Аманда. – Известен. Мир Власти Равенства! Так звучит имя нашей родины. Так почему сейчас осталось лишь Мир Власти?
– Ой, хватит, – вскрикнула Оливия. – Не хочу ничего больше слушать! Будь сейчас Джером и Дейви здесь, я бы надавала им оплеух. Но даже не они так на тебя влияют. Я кое-что нашла у тебя вчера.
Девушка встала с кресла, на котором сидела, и бесцеремонно подняла подушки на кровати сестры, да так резко, что Аманда не удержалась и свалилась набок. А тем временем Оливия выдернула из-под подушек помятые листовки и деловито помахала ими перед лицом сестры.
– Ханлей Леланд! – словно выплюнула эти слова девушка. – Ты же зачитываешься его запрещенной литературой.
– Я для того и изучала буквы, чтобы читать все, что мне вздумается, – вскинулась Аманда и вырвала листовки из рук сестры, да так крепко прижала их к своей груди, словно пыталась защитить. Это очень растрогало Оливию, и она смягчилась.
– Я просто боюсь за тебя, Мэнди, – устало произнесла девушка. – Мне страшно, что ты следуешь по стопам предателя. Этот человек – просто дьявол во плоти. Поговаривают, что он одним ударом может сорвать с плеч три головы. Он, как всадник смерти, на своем вороном коне, несет ужас и неминуемую гибель.
При этом, описывая Леланда, глаза Оливии затуманились.
– На поле брани, Лив. На поле брани, – напомнила Аманда. – Он честно сражается в бою, защищая свою родину.
– И унося сотни невинных жизней, – гордо добавила она и поморщилась. – А еще он ужасно горделив, заносчив, несносен и…и…
– Красив как грех, – закончила за нее сестра и хитро улыбнулась, наблюдая за ней. – Поговаривают, что его ресницы непозволительно длинные и густые, а глаза такие черные, что зрачок сливается с радужкой. Хотя, – в глазах Аманды заплясали чертики, – тебе виднее, ведь только ты из нас троих видела его.
Оливия фыркнула и отвернулась в сторону. Аманда с интересом наблюдала за ней. Почему-то при разговоре о Ханлее Оливия всегда вела себя довольно странно. Девушка торопливо прохаживалась по комнате туда-сюда, заламывая пальцы.
– Подумаешь, виделись всего один раз несколько лет назад, на балу у Уордов. – Она нервно махнула веером в сторону. – Он уже тогда выглядел довольно подозрительно. Было ясно, что в голове у него недобрые мысли.
– Де-воч-ки! – басистый голос отца раздался за дверью.
Оливия ахнула, а Аманда торопливо спрятала свои листовки обратно под подушки и поправила юбки.
Раздался стук, дверь открылась, и в комнату заглянуло улыбающееся лицо генерала Шоу. Ангус был невысоким, полноватым, седым, как мел мужчиной, имел крупный нос, отвислые щеки и носил бакенбарды. К своей внешности он относился философски, заявляя, что несказанно рад тому факту, что его дочери пошли в мать, так как сам он был на три четверти урод.