Мятеж - стр. 16
Позади него двое даже не заметили его ухода, вдогонку ему неслись какие-то совсем невнятные обрывки про «вечность» и «время смерти».
«Да ну вас», – бурчал себе под нос Ковальский. Надо пойти, просмотреть свежие реконструкции сейсмограмм. Видимо, субличность оголодала. Посмеиваясь себе под нос, Ковальский снова нырнул в операторский ложемент, разворачивая проекцию.
Перед ним до самого ядра тянулась симуляция ячеистой структуры конвективных зон Альционы D. Огромные и недвижимые, простирающиеся на четверть лимба, по мере продвижения лучистой энергии сквозь толщу плазмы, каковое занимало у отдельного фотона много десятков лет, ячейки постепенно теряли свою правильную шестигранную форму, всё больше дробились, приближаясь к хромосфере подвижным бульоном пузырящейся массы, несущейся к поверхности на скорости, почти равной скорости звука в плазме.
Иногда этот естественный предел оказывался даже превышен, в таком случае, не поленившись задрать голову, астрогатор мог бы наблюдать над собой фонтан эрапции41. Ну, если бы успел вовремя убраться с его пути.
Протуберанцы этого типа могли в себе нести несколько масс приличного газового гиганта – немыслимая энергия, попусту распыляемая в пространство, дабы впоследствии обогатить местное Облако Оорта42 очередной порцией промёрзшего водорода пополам с гелием.
А потому – постоянно следить за ячейками и предвидеть их поведение как раз и было основной заботой дежурного оператора станции, в данном случае – его, Ковальского, заботой.
Но это было скучно, поскольку бортовой квол с этим справлялся не хуже.
Ковальский перепроверил ещё разок надёжность закрепления якорей, поставляющих на «Эпиметей» энергию для генераторов, потом пробежался по каскадам квантово-спутанных инфоканалов на беспилотники, и уже после от нечего делать принялся разглядывать здешнее небо.
Что эти двое тут искали?
Ковальский повертел настройки проекции, надевая на карту местного скопления поляризационную реконструкцию нейтринных пульсаций. Ничтожные колебания всепроникающего поля могли рассказать детекторам станции много любопытного. Огромные – в декапарсеки величиной – амплитудные волны пробегали скопление насквозь туда и обратно, словно гигантские тени носились вокруг, незримые и неощутимые, пока когерентные пучки комплексных амплитуд вероятности, неспособные воплотиться в зримый объект субсвета, играли друг с другом в салки глубоко под пологом горизонта событий, чтобы однажды стать чем-то реальным, но, вероятнее всего, оставшись при этом бесконечно далёкими.
Ещё десятки и сотни лет сюда, в необитаемую галактическую глушь, будут приходить сигналы от давно случившихся и позабытых космических баталий, но никому это уже будет не интересно. С тем же успехом они могли происходить в другой Односвязности за пределами Голографического радиуса, который, как известно из школьного курса физики, ровно на две планковских длины шире размеров видимой Вселенной и ровно на два порядка меньше истинной протяжённости пространства-времени.
Но гостей «Эпиметея» интересовало нечто куда более вещественное, а значит, отделённое от Альционы D считанными световыми неделями, максимум – месяцами. Вся остальная добыча – предмет интереса разве что для рыщущих по виртуальным пространствам дипа разобранных в волновой пакет разведсабов террианского флота.